ногтями в ковер, собрала все силы, какие только у нее были, и закричала: 'Не-е-ет!'
Что-то такое было в жутком крике Элы, что остановило даже Умбекку. Толстуха попятилась, сердце ее испуганно заколотилось. Она прижала руку к затянутой в черный креп груди, закрыла глаза и горько вздохнула. Она понимала, что племяннице очень хотелось бы выпить снотворного снадобья, но понимала и другое - Эла была горда и ее гордость была сильнее.
В последующие дни Эла страдала, но боролась, решившись раз и навсегда вырваться из липких объятий снотворного зелья.
Умбекка взяла колокольчик.
- Нирри, помоги леди Эле встать.
Нирри выполнила указание хозяйки.
- Мэм?
- В чем дело, девчонка?
- Еще что-нибудь?
Умбекка вздыхала:
- Нет.
Нет. Она не пошлет за досточтимым Воксвеллом. Об этом не могло быть и речи. Угроза осталась угрозой, и не более того.
- Это здесь, тетя?
- Да, Джем. Это проповедницкая.
Джем с любопытством вглядывался в здание, стоявшее за проржавевшими воротами. Окруженная высокой стеной, проповедницкая была большой и мрачной. Ее окружал заброшенный, одичавший сад. Ржавые петли ворот протестующе заскрипели. Умбекка улыбнулась Джему, не слишком решительно толкнувшему створку ворот.
Пригибаясь под нависшими над дорожкой ветвями, Джем и Умбекка шли к проповедницкой.
- А почему проповедницкая, тетя?
- О Джем! - этого вопроса Джем Умбекке еще не задавал. - Это же понятно. Проповедницкая есть проповедницкая. Тут жил проповедник.
- А кто такой проповедник?
- Самый главный человек в деревне.
- Важнее лорда?
Толстуха остановилась.
- Лорд - повелитель замка, Джем. А проповедник - повелитель храма.
Джем обернулся.
- Тут жил бог Агонис?
Тетка немного отстала от него - наверное, ей тяжело было нести корзинку. Ее ответ донесся до Джема из-за густой листвы.
- О нет, Джем. Нет, что ты! Здесь жил его посредник. Его наместник. Проповедник.
Но и этот ответ мало что объяснил юноше.
- Это все было в стародавние времена? Когда люди еще веровали? Ну, то есть, когда веровали все-все?
Юноша смотрел на разрушающийся дом и на миг вдруг почему-то очень встревожился. Вдоль одной из стен тянулась странная пристройка - вроде бы застекленная.
- Да, Джем. В стародавние времена, - откликнулась тетка, и голос ее прозвучал ближе. Она успела догнать Джема.
Умбекка за последнее время изменилась не меньше, чем ее племянница... Умбекка стала спокойна, тиха и доброжелательна - такой она стала после ночи безумия лекаря. Что-то умерло у нее в душе, она перестала быть такой, какой была раньше.
Она больше не наведывалась в дом досточтимого Воксвелла и перестала носить на груди сверкающий золотой круг Агониса.
- Мы еще не пришли, тетя? - спросил Джем.
- Скоро придем.
- Но когда же?
Тетка обогнала его и шла впереди.
- Бедняжка Джем! Тебе тяжело ступать по гравийной дорожке?
- Нет-нет! - мотнул головой Джем. Он тяжело дышал. - Просто... просто я проголодался, вот и все!
Вот это было правдой. Солнце уже клонилось к закату, а они все еще не добрались до цели. Раскрасневшийся Джем повис на костылях и глядел на внушительную фигуру шагавшей впереди Умбекки. Они обогнули здание проповедницкой, миновали окружавший здание сад, дошли до калитки и вышли в огород.
- Когда мы с Руанной были молоденькие, - говорила Умбекка, - мы сюда каждый Канун наведывались. О, какие мы тогда были веселые, какие счастливые бежали по дорожке в муслиновых платьях, смеялись, болтали! Размахивали зонтиками!
После богослужения у проповедника всегда бывало застолье. Ну, это само собой разумеется, только для людей благородного происхождения, жутко скучно. Ну а мы с Руанной убегали в огород. Как же нам тут нравилось! О чем мы только не мечтали! Мы смотрели на Оракул и гадали, что с нами будет. Это было еще до того, как эрцгерцог избрал мою бедную сестру себе в жены, конечно. О, он далеко не сразу сделал ее своей избранницей!
В воздухе пахло созревшими яблоками.
- Мы пришли, Джем, - объявила Умбекка немного погодя.
- Тетя, что это такое?
Цель их путешествия открылась неожиданно. Раздвинулись переплетенные ветви, и перед глазами Джема предстало странное сооружение... Две поросшие мхом ступени вели к круглому возвышению. Там стояла полукруглая мраморная скамья. Посередине на мраморной плите стояла огромная, тоже мраморная, резная чаша, а выше как бы парили в воздухе две фигуры, выполненные в человеческий рост - мужская и женская. Обнаженные мужчина и женщина держались за руки, и взгляды их были устремлены вниз - как бы на тех, кто смотрел на них снизу вверх со скамьи.
- С ним рядом - женщина, которую он искал, нашел и потерял, - сказала тетка Джема. Голос ее стал мечтательно-отстраненным. - Говорят, настанет день, и они будут вместе. Это бог Агонис, Джем. Бог Агонис и леди Имагента.
Джем не отозвался. Он и не знал, что сказать. Он осторожно переставлял костыли, двигаясь вокруг чаши. Время от времени юноша останавливался и смотрел вверх, на статуи, или вниз, внутрь чаши. Статуи были необыкновенно красивы, и их красоту не нарушали даже трещины в мраморе, даже зеленый мох. А вот из чаши поднималось зловоние. На самом дне осталась гнилая лужица.
- Этот фонтан назывался Оракулом, - рассказывала тетка. - Он показывал то, что с тобой будет. В воде можно было увидеть изображение, похожее на сон.
Довольно вздохнув, Умбекка сняла с корзинки салфетку, расстелила ее на скамье, вынула пробку из бутылки с сидром. Достала из корзинки хлеб, ветчину, язык, пирожные, булочки. - Думаю, мы заработали с тобой право перекусить на славу, а, Джем?
- Заработали, конечно! - не смог удержаться от смеха Джем. И они принялись с аппетитом есть, передавая друг дружке бутылку с сидром, в густой тени разросшегося фруктового сада. Солнце все сильнее клонилось к закату и в какой-то миг вдруг ярко осветило фигуры фонтана.
- Прогони мух, Джем, будь хорошим мальчиком.
А потом они просто сидели молча и смотрели на статуи. А золотой свет заливал их все ярче и ярче.
- Они придуманные, тетя? Это легенда, да?
- М-м?
Легкий ветерок шевелил листву у них над головами. Послышался глухой стук - упало на траву очередное яблоко. Корзинка окончательно опустела. Они наберут яблок и наполнят ими корзинку.
- Они - из легенды, да? Ну, как Нова-Риэль?
Тетка бросила на Джема быстрый, не слишком довольный взгляд.
- Ты знаешь о Нова-Риэле?
