Браки между Зонами Три, Четыре и Пять

— Не будь у нас врагов, зачем бы нам тогда держать армию? — ответил Бен Ата вопросом на вопрос, как бы в шутку, на самом же деле ее интерес вызвал у него уважение.

— С кем же вы воюете?

Бен Ата напряженно молчал. Эл-Ит знала, что у мужа в голове мелькают воспоминания о грабежах и насилиях бесчисленных прошлых компаний, и он раздумывает, не велись ли они тогда, по сути дела, ради какой-то ложной идеи…

— Вот мы, например, для вас не враги, — смешно даже представить, чтобы кто-то с нашей стороны пересек границу и при этом не почувствовал вредного воздействия, — но тем не менее вы понастроили фортов вдоль всей нашей границы, причем подошли как можно ближе, только чтобы солдатам не грозила опасность заболеть. Зачем это нужно?

Бен Ата в ответ неопределенно пожал плечами.

— Слышали ли вы хотя бы один предупредительный выстрел?

Он усмехнулся, признавая ее правоту.

— На моей памяти ничего такого не было. Представляешь, мы иногда арестовываем кого-нибудь как шпиона… потом отпускаем.

— Зачем это нужно? — смеясь, повторила она.

— Затем, что у нас армия — многочисленная и боеспособная.

Золотистый туман поднимался кверху, туда, где они стояли, и рассеивался, таял в воздухе, а внизу, в этом тумане, маршировали во все стороны солдаты в ярком блестящем обмундировании, и резкие лающие звуки приказов взлетали в воздух вместе с туманом, как будто растворенные в нем.

— У вас на границе с Зоной Пять тоже есть форты?

— А как же! И перестрелки бывают, и даже сражения.

Эл-Ит это удивило: она забыла, что эта страна ведет войну.

— Ну да, конечно…

— Я сам все это знаю. — Бен Ата запинался и говорил извиняющимся тоном, как будто считал себя виноватым перед ней, а не перед Ними, — Надзирающими и Присылающими Приказы. — Ладно, раз уж речь зашла… Я все время об этом думаю… Ты права… конечно, предполагается, что мы не ведем сражений…

— Настоящих сражений?

— Да. Ну… ничего такого серьезного…

— А у вас есть раненые? Есть потери?

— Да — и раненые, и убитые.

Эл-Ит вздохнула — и вздох ее был долгим, тревожным и, пожалуй, испуганным. Бен Ата повернулся к ней. Лицо его помрачнело.

— Да, я тебя понимаю. Но клянусь — так сложилось само собой. Я никогда не думал… никто из нас не думал… такого не было, пока ты… — И он стукнул огромным кулаком по низкому парапету, огораживающему пруд.

— Кто же начал эти сражения? Разве можно переходить из твоей зоны в ту — и назад? Для солдат это не опасно, не вредно?

— Я знаю, что когда-то из одной зоны было невозможно переходить в другую, ведь и сейчас мы не способны без щитов попадать к вам и обратно. Но, видно, что-то изменилось. Я не хочу сказать, что переходить границу стало легче. В массовом порядке этого не происходит. Но мы ведем сражения вдоль границы, бывает, на нашей стороне, иногда на той, — только никогда не заходим в их зону далеко.

— Ты сам там бывал?

— Да, не раз.

— Ну и как там, в Зоне Пять?

Бен Ата передернуло, и, чтобы согреться, он стал растирать предплечья, водя ладонями вверх-вниз. Он даже побледнел от отвращения — хватило одних воспоминаний о Зоне Пять.

— Вот, значит, до чего плохо, — не без юмора, подвела итог Эл-Ит. Она поняла, что для него та зона была тем же, чем для всех нас, обитателей Зоны Три, были его собственные владения. Бен Ата уловил иронию, кивнул, соглашаясь, и ласково обхватил рукой ее плечи:

— Да, ты все правильно поняла.

Он притянул жену поближе, зарылся лицом в завитки ее волос, и она услышала его бормотание:

— Но что же нам делать, Эл-Ит? Что? Плохо уже то, что я раньше никогда не задумывался над этим.

— Я тоже только сейчас задумалась об изъянах нашей зоны. Знаешь, Бен Ата, некогда было тебе рассказать, но, вернувшись от вас домой, я объехала верхом все пограничные регионы нашей зоны…

— Одна? — спросил он недоверчиво и, помимо своей воли, резко.

Однако она сказала снисходительно:

— Конечно, одна, ведь у меня была цель… но я не об этом хочу сказать, Бен Ата. В какой-то момент я оказалась на горе, которая ниже центрального массива, но с нее можно смотреть по прямой на северо- запад, и оттуда я увидела… Понимаешь, у нас никто давно уже не смотрел на ту границу, даже не помню, когда это было в последний раз. Вам тут нужны специальные законы и наказания, чтобы помешать людям смотреть туда. — Она развернула Бен Ата в другую сторону, и его ослепленный взгляд устремился на высокие горные вершины Зоны Три, которые сейчас переливались всеми оттенками огненного опала. — Твои подданные не будут смотреть туда, им запрещено, Бен Ата, а вот наши люди никогда не посмотрят за пределы своей страны, тут даже не надо никаких наказаний или запретов. Им это просто в голову не приходит. Мы слишком благополучны, слишком счастливы, у нас все так приятно и комфортно, Бен Ата… Не знаю, что и думать… — И Эл-Ит с удивлением, в полном смятении обнаружила, что по ее щекам снова бегут слезы, а муж наклонился над ней, оторвавшись от чарующей игры света на гигантских горных пиках, осторожно стараясь успокоить ее, озабоченный этими непонятными ему слезами. Даже смахнул слезинку с глаза Эл-Ит большим пальцем и внимательно ее рассмотрел, как будто эта слезинка могла быть какой-нибудь особенной.

Этот сюжет вошел в наши песни, картины и предания под названием «Слеза Эл-Ит». В народе считают, что здесь отражены нежные чувства супружеской пары, ведь муж как раз перед этим узнал, что жена беременна, но сейчас я вам объясню, в чем тут дело.

Вот мы видим Эл-Ит, она прислонилась к широкой мужской груди, Бен Ата ее нежно укачивает, ей удобно, она под защитой, о такой позе она совсем недавно не раз мечтала. Допустим, Эл-Ит сама не верит в силу воздействия этого приема, но это ей совсем не мешает наслаждаться моментом.

Бен Ата же, со своей стороны, обрадовался, что эта невероятно независимая дамочка способна от души выплакаться, как любая другая, и в то же время не верил в ее слезы. Потому что плакать было вовсе не в ее характере, и он вздохнул с облегчением, когда жена встала, шмыгая носом, отерла слезы со щек своими маленькими ручками и опять, гордо выпрямившись, встала рядом с ним у парапета.

— И как же выглядит эта Зона Два? — спросил он.

— Наверное, ты больше можешь рассказать про нашу зону, чем я о них. Могу сказать только одно: стоишь, смотришь, всматриваешься, и никак не насмотреться. Как будто погружаешься в синий туман — или под воду, — там сплошная синева, ты никогда не видел такой…

— Это все очень интересно, — оборвал ее он, — но, по-моему, глазеть туда — только время зря терять.

Именно эти слова Эл-Ит ожидала услышать от мужа. Поэтому она тут же залилась смехом, к которому присоединился и Бен Ата: в результате беседа вновь закончилась на тахте. На этот раз их соитие ничуть не походило на опыт последних дней, зато подтверждало, что все еще между ними возможно, — хотя они и были людьми настолько разными, что оба то и дело удивлялись в душе, как это они вообще оказались вместе. И это удивление им было суждено испытывать до самого конца.

И опять наступил полдень: весь день парило, и Бен Ата возмутился, когда Эл-Ит залезла обнаженной в чашу фонтана. Он не предполагал, что фонтаном можно воспользоваться для такой цели, но, хоть и с оглядкой, все же присоединился к ней. При этом постоянно ныл: мол, золотые рыбки его щекочут, и сами они мешают рыбкам, и вообще, а вдруг их кто-то увидит…

— Кто же, интересно? Тут никого нет, — успокаивала мужа Эл-Ит.