Сэр Орландо попытался протестовать:
– Не нужно, со мной ничего страшного не произошло.
– Мэлори, делай что тебе велено, – не терпящим возражений тоном произнесла Джейн. Пусть муж не любит ее, но она-то любит его больше жизни и поэтому знает, как поступить!
Джейн уселась на край кровати и осмотрела залитое кровью лицо Трелони. Торчавшие из мелких ранок осколки дерева надо срочно удалить. Не говоря ни слова, она принялась протирать лицо мужа смоченной в вине салфеткой. Сэр Орландо и не подумал воспротивиться – ужас, от которого он не успел оправиться, не позволял ему сосредоточиться. Пусть внешне он и выглядел спокойно, внутри трясся от пережитого страха как осиновый лист.
Джейн попросила горничную принести серебряные щипчики для выщипывания бровей и твердой рукой стала извлекать из-под кожи занозы на левой щеке, виске и подбородке сэра Орландо. После этого она вытерла проступившую кровь.
Иеремия, прибыв к Трелони, стол у двери в спальню и какое-то время молча наблюдал за Джейн. Трогательная нежность, с которой молодая женщина избавляла от мук своего супруга, заставила его невольно улыбнуться.
– Милорд, я торопился как мог, – сказал Иеремия, подойдя к кровати. – Что с вами стряслось? Мэлори утверждает, что вас чуть не убили.
Трелони уселся в постели.
– Он трижды прав – еще немного, и мне пришел бы конец.
– Расскажите все по порядку, – попросил иезуит. – И постарайтесь ничего не упускать.
Сэр Орландо рассказал ему о событиях последнего часа, не позабыв упомянуть и о врезавшихся в память деталях, включая белую звездочку на лбу коня.
– Вы говорите, он появился из двора? – переспросил Иеремия. – Значит, он явно подкарауливал вас. Нет, милорд, как хотите, но вам следует отказаться от ночных променадов по городу.
– Да что тут такого! В конце концов, пройти надо было всего-то два шага.
– Я задаю себе вопрос: отчего нападавший не пристрелил вас на месте, как Маргарет Лэкстон? К чему затеял игру?
– Вот уж не знаю. Наверное, жаждал увидеть мое унижение. Всласть поиздеваться надо мной! Видели бы вы его взгляд! В нем была безумная ненависть!
Иеремия недоуменно сморщил лоб.
– Ненависть? Мне до сих пор казалось, что наш убийца стреляет холодно и расчетливо, без каких-либо эмоций. С какой стати ему вас ненавидеть, милорд? И с какой стати было вообще нападать на вас?
– Может быть, он каким-то образом узнал, что я веду расследование этих убийств? – предположил сэр Орландо.
– И попытался запугать вас?
– Вполне возможно.
– Да нет, что-то здесь не вяжется, – задумчиво пробормотал пастор.
Пока они беседовали, Иеремия успел осмотреть растянутые связки Трелони и смазать ссадины на руках и коленях.
– Регулярно меняйте охлаждающие повязки, миледи, – обратился иезуит к молча сидевшей Джейн. – Я оставлю вам вот эту мазь, каждые два часа втирайте ее у лодыжки вашего супруга.
Осмотрев ранки, усеивавшие лицо сэра Орландо, пастор похвалил Джейн:
– Вы прекрасно со всем справились, миледи.
Та, покраснев, потупила взор.
– Что нового об осмотре тел убитых, сэр? – снова обратился Иеремия к сэру Орландо.
– Ну, могу сказать, что ваши предположения оказались верны, доктор. Элизабет была застрелена. Пуля прошла сквозь сердце, как и в случае с Маргарет Лэкстон. У Энн Риджуэй обнаружены тяжелые повреждения черепа – пролом черепной кости в нескольких местах, часть отломков костей проникла в мозг. Что касается кесарева сечения, то оно, по мнению хирурга, проведено безукоризненно. Ни печень, ни кишечник не задеты. Он считает, что смерть наступила вследствие черепно-мозговых травм. Так что нашему мастеру Риджуэю не в чем себя винить.
– А что с ребенком?
– На теле не обнаружено каких-либо следов травм. Скорее всего он не выжил, так как был слишком слаб.
– Все это, конечно, весьма любопытно, но ни в коей мере не продвигает нас к цели. А наша цель – доказать невиновность мастера Риджуэя, – с озабоченностью в голосе произнес Иеремия.
– Я вообще не пойму, к чему его было арестовывать. У него ведь нет в доме огнестрельного оружия, да никогда и не было.
– Верно, не было, но пресловутый Бенсли, обнаруживший его на улице, утверждает, что сорочка его была в крови. То есть констебль мог предположить, что мастер Риджуэй мог куда-нибудь выбросить оружие; во всяком случае, такая возможность у него была.
– Да, это, пожалуй, довод, – со вздохом отметил Трелони. – Что вы предлагаете, доктор?
– Есть нечто, и это не выходит у меня из головы, милорд. Мастер Риджуэй рассказал мне, что его супруга утром того же дня дала расчет служанке, а мальчика отправила домой, к родным, вдобавок вручив ему корзину с едой для семьи. Похоже на то, что обе женщины, и Энн и Элизабет, предприняли все, чтобы вечером в доме никого, кроме них, не было.
– Вы предполагаете, визит убийцы не был для них неожиданностью?
– Более того, сэр, – они сами пригласили убийцу в дом!
– С чего бы им приглашать его?
– Может, тут сыграли роль деньги. Ален ведь все время говорил мне, что и Энн, и ее тетушка без конца укоряли его, что, дескать, он почти ничего не приносит в дом. Вероятно, они подумали, что он просто утаивает деньги от них, ну и нашли способ без его ведома обыскать дом.
– С их стороны полным безрассудством было шантажировать убийцу!
– Отнюдь, милорд! Скорее здесь сыграла роль недалекость и, вероятно, алчность. Спору нет, они не рассчитывали, что убийца хладнокровно и жестоко расправится с ними, – их все-таки было двое, и это придавало им уверенности.
– Их беда, что они решили никому не доверяться, – заключил судья Трелони.
Иеремия принялся неторопливо расхаживать по спальне, задумчиво почесывая затылок.
– Я вот о чем спрашиваю себя: а не связано ли убийство этой нищенки с убийством Энн и ее тетки?
– То есть?
– Если исходить из того, что повитуху и остальных трех женщин убили, чтобы заставить их замолчать, не означает ли это, что они могли что-то знать об убийце? Да, но что могла знать Полоумная Мэри? Она искала своего ребенка. Не думаю, чтобы ее еще что-нибудь интересовало, кроме этого. И почему ее в таком случае убили?
– Может, она просто по чистой случайности подвернулась убийце под руку, – предположил сэр Орландо.
– Может быть, конечно. Но вопрос о том, почему все-таки Энн с теткой решились пойти на шантаж убийцы, так и остается открытым. Думаю, повитуха первоначально была единственным человеком, кто знал тайну. Дочь хоть постоянно и сопровождала ее, но тем не менее Маргарет ее не во все посвящала. Вполне возможно, что Энн все поняла лишь с появлением на сцене этой нищенки Мэри – именно оно и открыло ей глаза на причину убийства матери.
– Доктор, простите, но я что-то не улавливаю…
– У меня есть идея о том, вокруг чего все завертелось, милорд. Прошу вас дать мне время, с тем чтобы я мог проверить верность своей догадки, тогда я вам все разложу по полочкам.
– А почему не сейчас? – хотел знать судья Трелони.
– Потому что пока не знаю всего и могу оказаться на ложном пути.
– Что вы намерены предпринять?
– Полоумная Мэри обвиняла Маргарет Лэкстон, что та, дескать, украла у нее ребенка. Мне предстоит выяснить, насколько это верно.
