– Да, и личико у него уже почернело. Жуть, да и только!
Иеремия бессильно привалился к стене церкви и закрыл глаза. Его догадки рассыпались в прах.
– Вид у вас такой, будто вы вернулись ни с чем, – отметил судья Трелони, заметив огорчение на лице Иеремии, когда иезуит вечером зашел к нему.
– Мои подозрения оказались беспочвенными. И теперь я топчусь на месте, – со вздохом сообщил пастор.
– И все-таки, будьте так добры, поделитесь со мной своими умозаключениями.
Иеремия с сомнением взглянул на сэра Орландо, но решил ничего не скрывать от него.
– У меня родилась довольно смелая идея. О том, что Маргарет Лэкстон могла продать ребенка Полоумной Мэри.
– Какой-нибудь бесплодной женщине?
– Именно.
– И кого вы подозревали?
– Темперанцию Форбс.
На лице судьи Трелони проступило удивление.
– Как так? Просто абсурдно предполагать подобное.
– Отнюдь. Миссис Форбс уже не раз теряла детей. А ее мужу необходим наследник.
– Но почему именно Форбсы? – недоумевал Трелони. – Ведь и кроме них в Лондоне полно бесплодных жен.
– Просто мне вспомнилось однажды сказанное мне служанкой дома Форбсов. Когда Темперанция рожала, Маргарет Лэкстон оставалась с ней наедине. И это, должен сказать, довольно необычно.
– Верно, необычно. Как правило, при родах присутствуют все женщины-родственницы, а нередко даже и соседки, – подтвердил судья.
– И это не так уж трудно объяснить. Присутствие при рождении ребенка множества свидетелей впоследствии не даст возможности всякого рода махинациям в правовой области.
– Но только на основе этого, согласитесь, трудно с определенностью утверждать, что Маргарет Лэкстон каким-то образом принесла ребенка Полоумной Мэри в дом Форбсов и за деньги подложила им. Что же в таком случае произошло с ее настоящим ребенком?
– Ребенок мог быть мертворожденным.
– Ну, знаете, ваша версия представляется мне слишком уж дерзкой, должен вас предупредить.
– Не исключено. И все-таки я продолжу идти в этом же направлении. Увы, но выяснилось, что Полоумная Мэри ненароком ввела нас в заблуждение. Маргарет Лэкстон действительно забрала у нее ребенка, но к тому времени он уже умер.
– И?..
– Мне предстоит продолжить поиски.
Когда Иеремия возвратился в дом мастера Хаббарта, выяснилось, что его дожидается гость. С любопытством он поднялся к себе и, распахнув двери, застыл от изумления:
– Брендан! Брендан Макмагон!
Иеремия и сам подивился радости от возвращения этого человека. Широко улыбаясь, он подошел и обнял ирландца.
– Значит, вы решили вернуться. Аморе будет так рада вам. Да вы присядьте, присядьте, – пригласил гостя Иеремия, указав на стул.
Брендан, тронутый таким проявлением внимания, уселся. Зная о том, как пастор Блэкшо относится к его роману с Аморе, он не рассчитывал на столь теплый прием. Но Иеремия был не в состоянии изменить свои взгляды. Каким бы сложным человеком ни был молодой ирландец, пастор успел привыкнуть к нему как к сыну, а сыну, как известно, прощается и не такое.
– Я кое-что привез вам, святой отец, – объявил Брендан, показывая на ящичек, стоявший на столике у стены. – Думаю, вам это пригодится.
Теперь настала очередь Иеремии смутиться от проявленного к нему внимания. Взяв ящичек в руки, он прикинул его вес и тут увидел еще один, поменьше.
– И вы ради меня тащили всего это с собой? Явно не стоило.
Иеремия был явно сконфужен.
– Стоило. Вы как-никак спасли мне тогда жизнь, святой отец.
Иеремия открыл сначала ящичек побольше, заглянул внутрь и оторопел.
– Чайник! Настоящий китайский чайник! – радостно воскликнул он, осторожно, словно драгоценность, извлекая содержимое. Грушевидной формы чайник был изготовлен из простой неглазированной керамики. Такие голландцы привозили из Китая в Европу, но в Англии они оставались редкостью.
– Это не только полезная, но и красивая вещь. Даже не знаю, смогу ли принять от вас такой подарок. Вы ввели меня в искушение, друг мой, – шутливо заметил Иеремия, берясь за второй ящичек. В нем оказался футляр, а внутри две небольшие изящные щеточки из конского волоса с длинными ручками из рога.
– А, я понял, для чего это! – догадался Иеремия. – Однажды мне приходилось видеть такие в Париже. Они предназначены для чистки зубов.
– Я подумал, что и они вам пригодятся.
– От души вам благодарен, Брендан. Вы умеете выбрать подарок.
Крепким рукопожатием Иеремия от души поблагодарил ирландца. Вдруг его взгляд упал на его ладонь. Несколько лет назад Брендана приговорили к клеймению по обвинению в убийстве, и палач выжег ему клеймо на ладони. Теперь на месте клейма остался лишь заживший шрам.
– Как я понимаю, вам удалили клеймо и теперь вы окончательно распрощались с прошлым, – заметил Иеремия.
– Да, один лекарь вырезал мне его.
– Неплохо выполнено. Стало быть, вы побывали в Париже. Не хотите рассказать, что вы там делали?
– Прилежно учился, святой отец, – уклонился от прямого ответа Брендан.
Иеремии этого было достаточно, дабы убедиться, что ирландец предпочитает молчать о своем пребывании во Франции, и иезуит не стал больше допытываться.
– Ладно, но в таком случае чем вы намерены заниматься в Англии? – решил иезуит зайти с другой стороны.
– Сестра короля, передавшая ему через меня письмо, предложила его величеству взять меня на службу. Видимо, я буду служить под непосредственным началом лорда Арлингтона.
– Помогать его светлости искоренять инакомыслие? Наслышан о том, что Арлингтон взял под наблюдение самых влиятельных наших сограждан из опасения, что они вступят в сговор с голландцами.
– Именно так мне и объясняли, – подтвердил Брендан.
– Вы уже успели побеседовать и с королем?
– Да, он принял меня у себя в кабинете. Как я понял из нашей с ним беседы, он все обо мне знает.
– И несмотря на это, все-таки принял вас на службу? – изумился Иеремия. – Должен признаться, я удивлен, если не сказать больше, что вы согласились, Брендан. Вы, как мне помнится, никогда не скрывали того, что не собираетесь обременять себя какими бы то ни было обязательствами перед нашим королем.
– Это служба. Не хуже и не лучше любой другой. Пока от меня не требуют того, что шло бы в ущерб моему народу, я буду поступать как мне велено. К тому же мне одинаково несимпатичны как инакомыслящие, так и голландцы. В сравнении с ними Стюарты для Ирландии куда меньшее зло.
– Ну а леди Сен-Клер наверняка была на седьмом небе от счастья, когда вновь встретилась с вами, – с улыбкой заметил Иеремия.
– Да, хотя без ссоры не обошлось, – ответил Брендан. – Святой отец, как вы допустили ее возвращение ко двору?
– Верьте мне, я перепробовал все, чтобы удержать ее от этого шага. Но в некоторых вещах мое мнение для нее просто не существует. Она очень страдала из-за того, что вы столько времени не давали о себе знать.
