отдала мальчику сотню – заслужил, в плетеной кадке, наверное, килограмм сто – не меньше.
– Спасибо!.. Ого! Спасибо вам! Всего хорошего! – Он пятился в лифт.
Вики успела прочитать на его куртке имя Юджин. И тут до нее дошло:
– Эй! Юджин!!! Стойте! А как же письмо! – Она подбежала к дверцам, но те уже захлопнулись, лифт ехал вниз. Странно знакомый аромат. И тут Вики поняла, что ее удивляет и даже беспокоит с тех пор, как этот юноша толчется здесь: запах.
– Юджин, а вы каким одеколоном пользуетесь? – спросила она, когда тот, запыхавшись, пешком поднялся к ней.
– Никаким. Я пользуюсь дезодорантами. А что?
– Да ничего, показалось, наверное.
Она явно чувствовала присутствие Ника. Это его одеколон. Больше ничей. Однажды она нюхала такой в магазине и даже побрызгалась немного, чтобы помучить себя воспоминаниями.
– Вот письмо.
Она взяла синий конверт. Наверное, поздравление. От кого? И пальма… Тут она изменилась в лице, схватившись за руку Юджина, ибо та была единственной точкой опоры.
– Вам нехорошо?
– Мне хорошо, – понюхав конверт и еще сильнее округляя глаза, сказала странная клиентка. – Еще как хорошо! – И с этими словами убежала в квартиру.
Юджин пожал печами: разгадывать причуды богатых он давно зарекся, а сотня ему пригодится. Хороший день. Удачно начался.
Пальма осталась в коридоре. Конечно! Ну кто же еще мог это сделать? И запах… ЕГО запах… Вики снова вышла к лифту, погладила широкие глянцевые листья дерева. Острова. Море. Малиновый закат. Мягкая трава и лицо Ника, склоненное над ней: «Из нас получится красивая пара, не так ли?».
Дрожащими руками она открыла конверт. Там лежали два авиабилета на Антильские острова. Она села прямо на холодный мраморный пол у лифта. Буквы вдруг расплылись перед ее глазами, и по щекам покатились слезы.
– Ник… Какой же ты умница! Как я тебя люблю… – шептала она, раскачиваясь из стороны в сторону.
Следом из конверта выпала простая бумажка, на которой от руки было написано: «Вы любите ОЧЕНЬ острые ощущения?» и телефон. Незнакомый номер, городской. Судя по цифрам – соседний квартал. Вики на четвереньках поползла в квартиру, к столику с телефоном. С третьей попытки набрала указанный номер.
– Вики? – сказала трубка после некоторого молчания.
– Ник!
– Вики, это ты!
– Да, – прошептала она.
– Вики, я рад тебя… То есть… Вики, я поздравляю… То есть, Вики… Я люблю тебя.
От слез стало совсем ничего не видно. Справившись со спазмом в горле, она прошептала:
– И я очень люблю… острые ощущения.
– Ты поедешь со мной?
– Да.
– Ты правда хочешь?
– Угу.
– До самолета два часа. Я…
– Угу.
– Я заеду за тобой?
– Да, Ник.
Это был совсем малюсенький островок с несколькими гостиничными «номерами». «Номера» представляли собой отдельные домики с веселыми соломенными крышами, стилизованные под хижины островитян, с выходом прямо к морю. Внутри, конечно же, все было устроено в соответствии с пятизвездочной маркой отеля. И такое ощущение, что – никого вокруг.
Она ходила по номеру, словно в полусне, трогала мебель, поглаживала шторы на окнах. Теплый ветер колыхнул светло-зеленую невесомую занавеску, отогнул ее край, словно приглашая посмотреть, что там за окном. Вики шагнула на улицу и ахнула. Это было точно то, о чем она мечтала: белая мощеная дорожка бежала от балкона к самой воде. А вокруг – только ровный берег и стройные пальмы.
– И больше – ничего! – словно продолжая ее мысль, сказал Ник, подходя сзади и обнимая ее. – Только небо, море и мы…
– Спасибо тебе, Ник.
– За что? – он нежно поцеловал ее в шею.
– За день рождения. Я надеюсь, завтра ты не исчезнешь, как волшебный принц?
– Я никогда не исчезну. Разве что ты будешь очень сильно просить меня об этом… – Он тихо рассмеялся.
Она обернулась к нему:
– Здесь нас больше никто не увидит и никто не помешает, правда?
– Сегодня мы одни на острове. Так что ты можешь больше не стесняться упавшего полотенца… посторонних глаз… – Взгляд его скользнул по ее телу. – Для такой жары на нас слишком много одежды.
– Ник, я…
Он не дал ей договорить, взял обеими руками ее лицо и стал покрывать поцелуями.
– Вики… Вики… – Он обжигал ее дыханием. – Как хорошо, что мы… как хорошо, что все сбылось! Господи, Вики, как долго я об этом мечтал!!!
Господи, как долго она об этом мечтала!
И как тогда, на теплоходе, он легко подхватил ее на руки и понес в спальню… Она обняла его, отдаваясь во власть любимых рук, любимых губ, и с тихим стоном закрыла глаза… И ничего не осталось для нее в этом мире. И сердце оборвалось, медленно опускаясь в мягкое, теплое блаженство. Как каждый вечер, словно в объятия любимого, опускается в море красное закатное солнце…
Под ногами плескалось море. Оно было теплым, ласковым и уговаривало не уходить. А они и не собирались уходить.
Они больше никуда не торопились. Потому что впервые за всю жизнь были абсолютно счастливы. Вики и Ник сидели на деревянном помосте, опустив ноги в чистейшую бирюзовую воду, которая, смешавшись с вечерними лучами, стала казаться густо-зеленой.
– А знаешь, Ник, я все поняла.
– Что ты поняла? – Он взял ее ладонь и приложил к своей руке.
– Я поняла, что ты мне тогда говорил! – Она поддела ногой воду.
– Да?
– Да. Ты, в общем, совершил невероятное: ты заставил меня понять, что я хороша такой, какая есть. Даже блондинка в цветочек. И все равно помог измениться.
– Скорее спровоцировал.
– Это не важно. Мне кажется, я была такой смешной в начале нашего знакомства! Даже то, что произошло в парке несколько дней назад, сейчас представляется ужасно нелепым. Ну на что я могла обидеться?
– Наверное, на мои намерения. – Ник со смехом притянул ее к себе и поцеловал. – Господи, как же мне хорошо с тобой!
– Для этого мы – вместе.
– А знаешь, как мне вначале было трудно: с одной стороны, предстояло использовать тебя как орудие мести, а с другой, я уже страстно желал мстить и мстить до конца жизни… Иди ко мне.
Он усадил ее к себе на колени:
– Ну, Ни-ик! Так мы не увидим не одного заката…
– Это потому что ты сидишь спиной к морю. А если расположиться на песке… да еще лежа…
Она захохотала, пытаясь увернуться от его объятий.
