железо перегородки и в ужасе понимая, что перед смертью не успела сказать Остину, как сильно любит его.
С каждой секундой скорость ветра нарастала, а волны становились крупнее. Кэтрин видела искаженное ужасом лицо Софии, Остина, который что-то кричал, показывая в сторону, но его не было слышно, Джеймса, пробиравшегося к мачте, чтобы убрать парус… Кэтрин словно смотрела кино про себя — со стороны и с небольшим опережением событий. Она знала, что произойдет в следующую секунду.
Сейчас вот эта волна накроет их. Потом — яхта медленно и мягко ляжет на левый борт, и все погрузится во мрак. А она так и не успела сказать Остину…
— Вон что-то плывет! — послышался его голос совсем рядом. — Вон там! Смотрите!
— Быстрее в каюту! — кричал Джеймс, пытаясь оторвать ее руки от леера. Но Кэтрин уже ничего не хотела: она знала, что будет дальше, она знала, что они все утонут. А ведь она так и не успела…
— Да вон же катер плывет! — в последний раз крикнул Остин, потом огромная волна накрыла их, яхта медленно и мягко легла на левый борт, и все погрузилось во мрак…
8
Пробуждение было ужасным. Было жутко холодно и больно. Боль разлилась по всему телу, словно тысячи иголок впивались ей в руки и ноги. Кажется, кто-то только что целовал ее… Зачем? Она откашлялась, ее жутко тошнило. Зачем еще кому-то надо с ней целоваться?
— Кэтрин! Кэтрин, очнись! Пожалуйста, очнись!
Зачем Джеймс ее бьет по щекам? Сначала целует, а теперь — бьет? Господи, как же невыносимо тошнит, и болят руки и ноги…
— Кэтрин, ты слышишь меня?
Снова несколько ударов по щекам, и она слабо застонала. Как несправедливо! Ей так плохо, а он ее бьет!
— Слава богу! Кажется, приходит в себя.
— Она дышит?
— Да.
— Хорошо. Я пойду смотреть.
Чей это голос? Где-то она его уже слышала… Высокий и женский.
— Нет, Джеймс, я должна смотреть, — повторил голос, в котором явственно слышались слезы. Кажется, это София.
Кэтрин открыла глаза.
— Кэтрин!
Джеймс близко-близко. Мокрый и испуганный. С носа капает вода — прямо ей на шею. Очень трудно смотреть, глаза жутко болят…
— Кэтрин, детка, как ты? Кэтрин, не надо, не закрывай глаза! Дыши, дыши. Тебе станет легче.
Она снова закашлялась и отвернулась от него. Джеймс невкусно целуется. От него тошнит!
Какая-то тревожная мысль шевельнулась в ее голове, и Кэтрин снова открыла глаза.
— Где мы?
— О, наконец-то! — Джеймс приподнял ее и прижал к своей груди.
Что это он так разволновался? — подумала Кэтрин и увидела вдалеке Софию.
— А где Остин?
Джеймс отвел глаза и промолчал.
— Где он?
— Его пока нет.
Она почувствовала, как на голове зашевелились мокрые волосы, а челюсти свело судорогой.
— Где Остин?
— Я не знаю. Но надеюсь, что с ним все в порядке.
— Почему его нет? — надорванным шепотом произнесла она.
— Я не знаю, Кэтрин. Мы ждем его.
Она закрыла глаза.
— Я так и не успела…
— Успокойся, Кэтрин. Он жив.
Из глаз ее градом покатились слезы.
— Я его больше не увижу!
— Не говори так! Он выбрался, ну что с ним может случиться, он же серфингист!
Кэтрин беззвучно заплакала. Просто не было сил, чтобы кричать от горя, а то бы она кричала. Вот и все. Вот и закончилось ее счастье. Остин утонул, а она так и не успела сказать ему, как сильно любит.
— …Он же не мог утонуть, — доносился до нее откуда-то голос Джеймса. — Такие, как он, не тонут! Успокойся, Кэтрин.
— Это я виновата!
— Перестань молоть чушь.
— Это я! Я мечтала об этом! Придумала вчера кораблекрушение!
— Не говори ерунды.
— Придумала, а все случилось!
— Мы вместе придумали. — Джеймс бережно поддерживал голову Кэтрин, положив ее себе на одно колено. — Ты ни в чем не виновата.
— Я была такой дурой! Я даже не представляла, как это ужасно на самом деле! Остин, он…
Кэтрин перевернулась на бок и, уткнувшись в живот Джеймса, заплакала навзрыд. Он гладил ее волосы, что-то говорил, но она не слышала слов, да и какое они имели значение? А руки у него — совсем как у Антуана.
Антуан… Когда-то она точно так же плакала у него на груди из-за Остина, проклиная, ненавидя, мечтая убить… Вот его и не стало, разве от этого легче?
— О-о-о!!!
— Ну не надо так. Не надо его хоронить раньше времени. Он жив. Я чувствую это.
— Откуда тебе знать?! — в отчаянии прокричала она, пытаясь подняться.
— Лежи, — строго сказал Джеймс. — Ты вся в синяках. Причем в лучшем случае. А вообще надо будет проверить, не сломано ли что.
— Больно.
Он кивнул.
— Еще бы! Я с таким трудом оторвал тебя от леера! Тебя мотало и било обо все предметы. А они, знаешь ли, железные!
— Обо все предметы? А где яхта?
— Вот она. — Джеймс тяжело вздохнул, широким жестом обвел пляж и отвернулся.
Кэтрин попробовала осмотреться. Поворачивать голову было очень больно. Вокруг валялись камни и остатки их судна. Словно какой-то злобный великан расщепил его на мелкие куски, вырвав заклепки и раздробив все деревянные детали, а потом еще и попрыгал сверху, чтобы как следует раздавить и вмазать в землю.
— Это кто так сделал?
— Это — шторм, милая Кэтрин. Здесь скалистый берег. Нас долго колотило о камни, прежде чем вытащило сюда.
— Ужас какой!
— Да. Кто бы мог подумать, что все произойдет так стремительно.
— Он тоже не верил, что мы утонем, — прошептала она, чувствуя, как глаза снова наливаются слезами.
— Он просто много выпил. Это у вас общая беда. Думаю, сейчас он раскаивается, сидя где-нибудь…
