одном турагентстве купили путевки… Жаль, что нас поселили не в соседних номерах!
Внезапно улыбка сползла с ее лица: она вспомнила пляж возле отеля, Джеймса, сидящего в своем шезлонге, его дурацкие плавки… «Я, честное слово, куплю другие», — сказал он на прощание.
Она вздохнула — почти всхлипнула. Скоро начнется сезон дождей, и он вернется в Нью-Йорк. Они смогут встретиться… Ей почему-то не хотелось встречаться с ним в Нью-Йорке. Как будто будет уже поздно. А что поздно? Почему поздно?
— О ком ты сейчас думала, Кэтрин? — вдруг тихо спросил Антуан, внимательно вглядываясь в ее лицо.
— А что?
— У тебя такой вид… Ты любишь его. Я никогда не видел тебя такой. Ты действительно любишь Остина, и я здесь бессилен.
Она с жалостью посмотрела на него.
— Господи, да при чем тут Остин?! Бедный Антуан, ты так ничего и не понял.
Она чувствовала, как слезы подступают к глазам. Сейчас она как всегда будет плакать на его груди, он как всегда будет утешать ее, потом как всегда… Ей стало невыносимо тоскливо от этой знакомой перспективы. Она настолько привыкла к этому человеку, что теперь вынуждена ненавидеть его… Жаль, ведь он хороший.
— Антуан, тебе пора. — Она встала. — Я больше не могу с тобой… Я должна побыть одна.
В его глазах была огромная боль.
— Если я стал не нужен тебе в качестве жилетки, это означает окончательный разрыв?
— Да. Только это не трагедия, а огромное счастье для тебя. Теперь ты — свободен.
— Свободен?
— Ты не должен больше любить меня.
— Почему? Почему, Кэтрин?!
— Потому, что я никогда не отвечу тебе взаимностью. Потому, что я… — она проглотила слезы, — очень сильно люблю другого человека. И это наполняет мою душу настоящим светом, впервые за двадцать восемь бестолковых лет жизни.
Он смотрел на нее и обреченно молчал.
— Прости, Антуан. Ты мне будешь теперь как брат. Это нам гораздо больше подходит.
Он поднес ее руку к губам и поцеловал.
— Я буду ждать, когда у тебя это пройдет.
— Это не пройдет.
— Я умею ждать.
Наивный! Он думал об Остине!
Шли дни, бежали недели, и «перезагрузка» возобновилась в ее голове самостоятельно. В Кэтрин начало расти новое, незнакомое ей прежде чувство. Чувство это было светлое, чистое и объемное, словно гигантский воздушный шар. Оно подняло ее над землей и научило видеть дальше и шире, чем раньше.
Кэтрин впервые поняла, какой бывает любовь. Оказывается, в этом чувстве нет ничего мучительного, сложного и пугающего. В нем нет никакой жертвенности, и оно не требует компромиссов с собственной совестью.
Любовь — это когда ты хочешь быть рядом с дорогим человеком. И понимаешь, что иначе — невозможно. И это самый мощный инстинкт, который заставляет преодолевать тысячи километров в один миг. Для того чтобы быть с любимым.
Джеймс… Она, улыбаясь, вспомнила его слова: «Я удачно совмещаю в одном лице безрассудство и сексуальность Остина с интеллектом и добропорядочностью Антуана. Думаю, теперь тебе надо начать бегать за мной».
Скоро он сам приедет в Нью-Йорк, и тогда… И тогда — все пропало. Нет, ей нельзя дожидаться этого. Ни в коем случае! Им нужно встретиться там, в Розо. Им нужно прожить все, что не было прожито именно на той земле. Именно под тем солнцем сказать друг другу самые главные слова.
Ей надо сказать, что она была не права, что сваляла дурака, когда уехала с острова и заявила, что завтра это несерьезное приключение уже забудется.
Ей надо сказать, что она никогда не сможет забыть это приключение, эти безумные три дня, наполнившие ее жизнь светом и счастьем. Ей надо сказать, что только рядом с ним, с Джеймсом, жизнь ее приобрела ясность и смысл. Только рядом с ним она почувствовала себя не тряпичной куклой, позволявшей любить себя, но и сама научилась любить по-настоящему.
В обычных условиях такое невозможно за три дня. А вот «если прыгнуть с неисправным парашютом, а потом попросить отвезти тебя в лес и оставить там на пару суток…» Гениально!
Браво, Полин!
Новый номер Остина она узнала у священника. Тот, изумленный ее отказом от венчания, настолько растерялся, что согласился дать координаты другой пары. Телефона Софии у него не было, они оставили только номер Остина. Но и этого Кэтрин было достаточно.
— Остин, я звоню не тебе! — начала она без обиняков.
— Здравствуй, моя сладкая Кэтрин, — с придыханием произнес он. — Вы расстались? У тебя есть возможность встретиться со мной? Кэтрин, давай я…
— Мне нужна София, — отрезала она.
— София? А зачем?
— Ну мало ли зачем! — раздраженно отозвалась Кэтрин. — Извини, что отрываю, у вас там, наверное, сейчас идет полным ходом подготовка к свадьбе…
— Да не будет у нас никакой свадьбы! — Остин откашлялся.
— Почему? — опешила она.
— София ушла от меня. Это случайно не ты ей посоветовала?
— Нет… А почему она ушла от тебя?
— Значит, ее сумасшедший братец! Я сразу его невзлюбил. Ишь ты! Миллионер, изображающий скромного пляжного спасателя!
Остин завидовал. Кэтрин явственно услышала это в его интонациях. Во-первых, Джеймс был выше и красивее его, а во-вторых — миллионы… Да, Остин всегда любил деньги, это было ясно сразу.
— Думаю, братец ни при чем, — задумчиво ответила она, вдруг вспомнив, как «братец» предвидел, что София рано или поздно бросит Остина. — Она — честная, хорошая девушка, а ты на ее глазах был готов сделать со мной все, что угодно. Поэтому она и ушла от тебя… Слушай, дай ее телефон, а? Священник сказал, что у него есть только твой…
— Почему я должен давать тебе ее телефон? Мало ли что ты хочешь ей про меня сказать! — Остин, видимо, не терял надежды.
— Потому, что мне нужен адрес ее брата в Розо.
— О господи! Только не говори мне, что тебя все-таки угораздило…
— Это не твое дело.
— Да пожалуйста! — раздраженно заорал Остин. — Записывай! Вас теперь не остановить! Вы все равно с ней теперь будете подружки!
Она записала телефон и, уже собираясь прощаться, вдруг сказала:
— Слушай, Остин! Я все время забывала тебя спросить одну важную вещь: ты открыл свой центр или нет?
Остин громко вздохнул.
— Да понимаешь… тут такое дело… Я пока только занимаюсь этим вопросом…
— На что же ты собирался жить?
— Я немного преподаю в колледже… Словом, я как раз хотел обратиться к тебе, у тебя же есть… Ну ты же понимаешь, я скоро все отдам. Тем более…
Знакомая история. За полгода жизни с ней он обогатился на несколько десятков тысяч, все время «занимая» у нее под открытие центра. Может, ему вообще, кроме денег, ничего не надо? — вдруг подумала она. Но сейчас эта мысль вызвала лишь скуку и больше ничего.
— Все с тобой ясно, — перебила она его. — Спасибо за телефон. Прощай, Остин.
