Дальше Кэтрин уже ни о чем не думала, ноги будто сами несли ее. Ноги знали куда идти, а может, это судьба вела ее, а Кэтрин послушно доверилась ей? Не важно. Было немного страшно, но даже этого она почти не чувствовала. Такое бывает, когда события начинают разворачиваться очень стремительно и человек не в силах охватить сознанием каждый прожитый миг. Да и зачем?..
Аэропорт, перелет и снова — розовый Розо… Снова вечер, как тогда, и едва заметная нежно- сиреневая дымка над островом.
— Все идет правильно! — повторяла Кэтрин, словно заклинание. — Все идет правильно!
Таксист косился на странную пассажирку, бормотавшую что-то себе под нос, но вел машину к окраине города, где был район богатых особняков. Что она собирается тут делать? Приехала под конец июля, когда все нормальные люди отбывают с острова, глаза безумные, голос дрожит, показала бумажку с адресом и сказала, что надо обязательно найти этого человека. Странная девчонка.
А Кэтрин смотрела в окно и думала, что София — молодец. Ей было сложнее бросить Остина, уйти практически из-под венца, но она справилась с собой. Вообще, эта молоденькая девушка-«замухрышка» на самом деле оказалась крепким орешком и такой умницей для своих двадцати лет, что Кэтрин диву далась.
Когда Кэтрин позвонила, София сразу поняла, в чем дело, продиктовала адрес Джеймса, попросила заодно напомнить ему, что у их матери скоро день рождения. А потом неожиданно добавила:
— Впрочем, думаю, что вы придете к ней вместе.
Кэтрин поняла, что это был жест полного и безоговорочного прощения: София готова принять ее в свою семью. Может быть, она и не в восторге от выбора брата, но, по крайней мере, не будет вставлять палки в колеса.
Кэтрин не стала говорить, откуда узнала ее номер, скорее всего София и так догадалась. На секунду она задумалась, не сказать ли ей, что все это время Остину от нее были нужны лишь деньги, но потом решила пока не трогать эту тему вообще. Софии теперь тяжело, хотя она изо всех сил делает вид, что ничего страшного не произошло. И в нахлынувшем порыве благодарности и великодушия Кэтрин подумала, что нужно свести их с Антуаном.
А что? Он — страдает, она — тоже. Разница в десять лет будет практически незаметна: София по серьезности и «взрослости» далеко опережает ее, Кэтрин, которой никогда больше двадцати трех не давали…
— Да, это определенно хорошая мысль, — сказала она вслух. — София подарила мне своего брата, а я в ответ отдам своего…
— Приехали! — воскликнул таксист, и в его голосе Кэтрин услышала явное облегчение.
Она увидела перед собой красивый дом, стоящий на небольшом возвышении, окруженный садом и высокими пальмами. Белые лесенки сбегали вниз с двух сторон, от флигелей к одной общей террасе.
А в саду, на ровной зеленой лужайке, в плетеном кресле, в своей обычной позе сидел Джеймс. Рядом стоял мольберт.
Дыхание у нее перехватило, а сердце застучало часто-часто. Сейчас она войдет. Сейчас он обернется и увидит ее…
Что он почувствует: обрадуется или скажет, что сейчас ему не до гостей, а Рождество еще не скоро? Нет, он не может так сказать! Он ждет ее. Он ждет — или все, что между ними было, лишь мелкая бессмысленная интрижка. А она точно знает, что это не так.
На негнущихся ногах Кэтрин подошла к ажурной кованой калитке и позвонила. Джеймс встал и, не глядя, пошел открывать. Он был босой, в белых льняных брюках, и с безнадежным обожанием Кэтрин смотрела на игру мускулов на его загорелом торсе.
Примерно на середине дорожки он оторвал сосредоточенный взгляд от своих ног и увидел Кэтрин. Остановившись, словно налетел на невидимую стену, он медленно вынул руки из карманов и испуганно уставился на нее. Кэтрин тоже замерла, боясь дышать.
Несколько секунд длились целую вечность, а вокруг не осталось ничего: ни вечера, ни пальм, ни отдаленного шума моря.
— Здравствуй… Джеймс. Я…
Он сделал один шаг ей навстречу и снова остановился.
— Кэтрин… Ты что тут делаешь?
— Я прилетела. Вот.
— Ты прилетела ко мне?
— Нет. Да. Я прилетела кое-что у тебя спросить.
Он вдруг спохватился, подошел к калитке, отпер ее:
— Входи! Я совсем забыл… Входи… Пойдем.
Она вошла, медленно и несмело приблизилась к мольберту. Джеймс остался стоять позади, тяжело дыша. Она не видела его лица, но чувствовала его волнение.
На большом квадратном холсте плескалось лилово-сиреневое море. Точь-в-точь как тогда, на пляже, в последнюю ночь… В их первую ночь.
Закат. И две маленькие фигурки у самой воды — мужчина и женщина держатся за руки и смотрят куда-то за горизонт… А вокруг — дикий берег и тишина. Тишину эту было так хорошо видно на рисунке, что Кэтрин живо вспомнила тот вечер: легкое дуновение ветерка, запах костра, едва слышный шелест моря… А потом перед глазами все расплылось.
— Это… мы? — прошептала она.
— Это то, что стоит у меня перед глазами каждый день. И каждую ночь. Уже полтора месяца.
Она обернулась к нему, чувствуя на щеках что-то влажное и теплое.
— Джеймс! Мне было плохо без тебя. Очень плохо. Я прилетела, чтобы…
— Спросить. — Робкое удивление отразилось в его лице. — Только спросить? И все?
— Да. — Голос ее зазвенел от напряжения. — Помнишь, ты говорил, что я тебе нравлюсь, но ты бы не смог в меня влюбиться?
В его взгляде вспыхнул огонь и отчаянная надежда.
— Я говорил… Да. Но я говорил потому, что…
— Нет. — Она шагнула и мягко прикрыла его губы своей ладонью. — Вот и хорошо. Теперь я хочу спросить.
— Спрашивай.
— Словом… Джеймс. А мы не могли бы попробовать? Ну… попробовать, может, у тебя все-таки получится влюбиться в меня?
«Двадцать третьего декабря в церкви Святой Троицы состоялось венчание наследников трех именитых семей нашего города: семьи Рей, семьи Донналд и семьи Хэррис.
Что примечательно, в семье миссис Рей состоялось сразу две свадьбы. Старший сын миссис Рей — Джеймс Артур сочетался законным браком с дочерью Нила Донналда Кэтрин. А младшая дочь миссис Рей София вышла замуж за наследника рода Хэррис — Антуана. Теперь считается, что все три рода соединились.
В качестве свадебного путешествия обе пары выбрали остров Доминику, куда отправились сразу после церемонии, чтобы встретить Рождество. Это немного неожиданный, хотя и справедливый выбор: зимой на острове начинается фейерверк карнавалов и праздников. К тому же один из виновников торжества, Джеймс Артур Рей, заявил, что они с супругой собираются жить там постоянно.
На общем празднике присутствовали около пяти сотен гостей, свадебный ужин прошел…»
Остин не стал читать дальше, сложил газету и задумчиво посмотрел в зеркало.
— Интересную ты придумал историю. Молодец. Все просчитал, за всеми проследил, в турагентстве все подстроил… В результате — эти четверо счастливы, а ты — главный режиссер — оказался в пролете. — Он вздохнул. — Ну на первой тебе все равно не дали бы жениться, а на второй — братец помешал. Жаль. Можно было бы тянуть деньги одновременно и с той, и с другой, подогревая ревность…
Ну ничего. В Нью-Йорке еще много богатых девчонок, желающих помочь скромному парню в создании оздоровительного центра. Главное, чтобы они не были знакомы друг с другом, а то и правда придется когда-нибудь его открывать…
