скромнее.
И венец всему - ее буйная, сексапильная прическа теперь больше смахивает на девичий узел какой- нибудь незамужней библиотекарши, разодранный грубыми лапами на куски. Однако настоящая красота всего этого в том в том, что она стоит там, где легавые ее видят, но ВП - нет!
Конечно, толпе ее тоже видно.
- Это никакая не шлюха! - заявляет парень, что вякал раньше.
- Эй! По-моему, она работает у нас! - вмешивается еще кто-то.
- Видите, что происходит, когда сюда пускают солдат?
Толпа начинает становиться опасной, но надо отдать должное этому легавому, он пытается утихомирить страсти.
- Успокойтесь-ка, все! - кричит он. - Мы разбираемся с этим!
А затем снова поворачивается к ВП, с мрачным-таким выражением лица.
- Мы должны докопаться до сути, сержант, - говорит он. - Я хочу, чтобы вы задержали тех троих...
Говоря это он подымает руку и показывает в нашу сторону.
Ну так вот, есть один трюк, который мы с Нунцио так часто проворачивали, что нам теперь даже не требуется переглядываться, чтобы знать, чего делать. Мы все еще держали под руки Майжука, и легавый стоит достаточно близко, чтобы при попытке показать на нас нам было совсем нетрудно переместить Майжука вбок, поставив перед его рукой... а потом отпустить!
Если не смотреть в данный момент действительно пристально, то все выглядит точь-в-точь так, словно легавый ткнул Майжука и свалил его!
Учитывая и так уже напряженный характер ситуации, это немного походит на стуканье молотком по подрывному капсюлю.
ВП тянется к легавому, но я добираюсь туда первым... в основном потому, что я знаю, что грядет, и имею фору.
- Дай мне! - ору я, а затем делаю то, чего ждал всю жизнь.
Я отвешиваю легавому свой лучший удар... при свидетелях!
___________________________________
ГЛАВА 13
Разве вы меня не ждали?
Дж.Рэмбо
Нам с Нунцио приходится немножко подождать, прежде, чем командир роты появляется в своем кабинете. Меня это вполне устраивает, так как появляется возможность сделать кровотечение из носа не таким обильным и нам даже удается уговорить охраняющих нас ВП достать немного дезинфектанта для смазки костяшек пальцев.
Если вы сделаете из этого вывод, что драка вышла еще та, то вы правы. Именно такая... и что еще важнее, мы одержали чистую победу. Так вот, штаские легавые, возможно, придерживаются иного мнения по этому поводу, но мы все еще стояли на ногах в конце драки, а они - нет, и поэтому я считаю, что мы оправдано притязаем на победу.
Как я упомянул, наши охранники - отличные ребята, и находятся в очень даже хорошем настроении, что вполне понятно, так как в означенной свалке они дрались на нашей стороне. Мы весьма неплохо проводим с ними время, пока ждем, обмениваясь рассказами о драке, являющимися по крайней мере частично правдой, постоянно перебивая друг друга замечаниями типа: 'Ты видел, как я...?' и 'Да, а как насчет того, когда тот здоровенный легавый...'. Фактически, мы прямо-таки корешимся с ними, но тут входит капитан.
Когда он появляется, все наши разговоры прекращаются, хотя он, должно быть, слышал нас задолго до того, как мы его увидели, поэтому на самом-то деле нет никакого смысла притворяться, будто все это время мы сидели тихо.
Однако он выглядит отнюдь не довольным и потому мы все без какого-либо изустного соглашения снова начинаем играть в назначенные нам роли. Под этим я подразумеваю, что охранники становятся по строевой стойке 'вольно' и принимают строгий вид, в то время как мы с Нунцио просто сидим и принимаем вид чувствующих себя очень неуютно... что не слишком трудно, поскольку, как я сказал, из той свалки мы вышли не совсем чтобы без потерь. В полном молчании мы наблюдаем, как капитан усаживается за стол и принимается изучать положенный туда рапорт. Полагаю, я мог бы и сам заглянуть в него, пока мы болтали с охранниками, но, по правде говоря, мне это не пришло в голову, пока я не увидел, как капитан читает его, и не понял, что его содержимое вполне может решить нашу с Нунцио судьбу.
Наконец, капитан подымает взгляд, словно впервые нас всех увидел.
- А где остальные? - спрашивает он у одного из охранников.
- В палатке лазарета, вашбродь, - говорит охранник. Капитан подымает брови.
- Что-нибудь серьезное?
- Никак нет. Всего лишь несколько синяков и шишек. Кроме того...
Охранник колеблется и глядит на меня, и я понимаю, что пора высказаться и мне.
- Я сказал солдатам, что им следует дать себя заштопать и позволить мне сперва поговорить с вами, капитан... Ваше благородие, - говорю я.
- Понимаете, драку-то ведь начали мы с Нунцио, а отделение просто подключилось позже, помочь нам выбраться... поэтому я подумал, что... ну, поскольку ответственность лежит на нас...
- Вы можете подтвердить это? - обращается капитан к тому же охраннику, обрывая мою речь.
- Так точно, ваше благородие.
- Отлично. Пошлите извещение в лазарет. Скажите остальным бойцам отделения, что они могут, после того как залечат раны, вернуться в свои казармы. Сержант Гвидо и капрал Нунцио берут на себя всю ответственность за их действия.
- Слушаюсь, вашбродь, - говорит охранник, а затем отдает часть и выходит. Это снимает некоторую часть груза с моей души, так как меня немного беспокоило, не втравлю ли я команду в неприятности из-за нашего гамбита. Некоторую часть, но не весь... так как остается вопрос, что же капитан намерен сделать со мной и с Нунцио. Это самый настоящий вопрос, так как наведенный на нас ровный взгляд капитана действительно непроницаем, то есть, попросту говоря, он не выглядит ни довольным, ни расстроенным... Хотя с чего ему быть довольным в такой ситуации?
- Вам известно, - говорит наконец он, - что меня вызвали прямо со сцены для разбирательства с этим делом? Да притом еще когда в моем последнем выступлении одна песня?
- Никак нет, - говорю я, потому что и правда этого не знал.
Однако это простое заявление объясняет две вещи, вызывающие у меня безмолвное недоумение. Во- первых, это довольно броский наряд... который хоть и очень великолепен, но решительно не по уставу. А во-вторых, снимает любые сомнения, какие у меня могли завестись по поводу испытываемого капитаном уровня благожелательности по отношению к нам... каким бы там ни был непроницаемым его взгляд.
- Согласно этому рапорту, - говорит он, снова глядя на бумагу, - вы двое участники, если не настоящие зачинщики, драки в баре, не только со штатскими, но также и с местной полицией. Хотите что-нибудь добавить к этому?
- Одна из этих штатских пыталась ограбить одного из нашего отделения, - говорю я.
- Я решаю, что теперь, когда мы выполнили свою задачу, пора начинать заботиться о себе самих.
- А потом, когда мы попытались вызволить его, другие пытались утверждать, будто он напал на нее. Что же касается легавых... я имею в виду, местной полиции, ну, они пытались арестовать нас всех, хотя там на месте этого, якобы преступления, присутствовала наша собственная военная полиция, а нас на основной подготовке учили, что...
- Да, да, я знаю, - отмахивается он. - Солдат положено судить только военным, а не гражданским судом, поэтому вы двое сцепились с целой пивной, набитой штатскими из-за параграфа военного кодекса. Так?
- Так точно. И, кроме того, пытались помочь одному из нашего отделения.
- Отлично, - говорит он, и смотрит на охранников. - Можете теперь идти. Дальше с этим управлюсь я.
Мы тихо ждем, пока ВП не выходят гуськом из помещения, а затем еще немного, пока капитан снова изучает наши личные дела.
- Вас двоих перевели ко мне всего около недели назад... а до того вы всего несколько недель как записались на службу в армию? Правильно?
- Так точно.
