личную жизнь, их благополучие все же зависит от общественного признания. Поэтому они бывают немало уязвлены, сталкиваясь с человеком, на которого их личность не производит никакого впечатления, который их вообще не узнает.
– Тяжелый случай, – почти про себя пробормотала налетчица. – Ладно, капитан. Будем играть по вашим правилам. Я – Ди Ди Уоткинс, гвоздь программы концерта на торжественном открытии казино.
– Понял, – ответил Шутт, коротко кивнув. – Простите меня за то, что не узнал вас, мисс Уоткинс. Хоть мне ваше имя знакомо, но у меня редко есть время смотреть передачи, и я редкостно невежествен, когда речь заходит о разных эстрадных артистах, не говоря уже об их месте в рейтинге популярности. Ну, так чем я могу вам помочь?
– Я только что проверяла готовность зала к репетиции, и мне сказали, что мне предстоит работать не с компьютерной системой, а с живой постановочной частью – по вашему распоряжению.
– Правильно, – подтвердил командир. – А что, у вас с этим проблемы?
– Не считая того, что живые постановщики никогда не могут сделать нужную вещь два раза одинаково, – никаких проблем, – саркастически ответила певица. Послушайте, капитан, я давно уже не выступала перед зрителями в концертном зале. Дай бог мне запомнить собственные реплики, не хватает еще гадать, будет ли луч 'пушки' следить за мной, или освещать пианино.
– Наверное, меня неправильно информировали, – сказал Шутт. – Мне сказали, что вы предпочитаете работать с живой постчастью, конечно, если они достаточно компетентны.
– Вот как? – Ди Ди нахмурилась. – Кто вам это сказал?
– Боюсь, это я, дорогая.
Она обернулась к говорившему и воскликнула:
– Лекс? Боже мой, неужели это ты? Я тебя и не узнала в таком наряде. Ты что – записался в Легион?
Актер бросил быстрый взгляд на Шутта, прежде чем ответить.
– Просто временное занятие, уверяю тебя, – ответил он с улыбкой, слишком небрежной, чтобы быть искренней. – Что касается вопроса с постановочной частью, тебе будет легче, если я лично заверю тебя, что все будет сделано, как надо?
– Это ты занимаешься постчастью? – недоверчиво спросила Ди Ди.
Улыбка Лекса стала слегка натянутой.
– Я руковожу постчастью, – поправил он, – но я достаточно долго с ними проработал и уверен, что они справятся.
– Не знала, что ты разбираешься в театральной технике.
– Несколько раз участвовал в летних гастролях, – пожал плечами актер. – В этих турне занимаешься всем понемногу. Одну неделю играешь главную роль, вторую – работаешь осветителем…
– Простите, что прерываю вашу беседу, – перебил командир, – но нем нужно еще многое обсудить на этом совещании. Если у вас больше нет вопросов, мисс Уоткинс…
– Можно мне дальше не присутствовать на совещании, капитан? – спросил Лекс. – Мы уже обсудили то, что имеет ко мне отношение, с вот с Ди Ди мне бы хотелось кое-что обговорить, пока она свободна….
– Действуйте, – ответил Шутт, снова опускаясь на диван. – Но когда закончите, зайдите снова ко мне. Хочу быть уверенным, что знаю о всех изменениях в ваших планах.
Актер кивнул в знак согласия и вышел, наслаждаясь завистливыми взглядами всех остальных мужчин.
– Прошу прощения, что нас прервали – извинился Шутт, как будто это он виноват в суматохе, вызванной появлением певицы. – А теперь… перейдем к делу. Я хочу, чтобы вы довели до сведения роты, что мне понадобятся услуги специалиста по подделке почерка. Повторяю, по подделке почерка, в не фальшивомонетчика…
– Извините… мистер Бикер… сэр!
Дворецкому очень не хотелось допускать посягательств на свои редкие минуты отдыха, но он все же приостановился в холле и увидел Песивца, спешащего к нему из-за стойки администратора.
– Просто Бикер, сэр, – поправил он.
– Да, конечно, – рассеянно ответил управляющий. – Могу ли я попросить уделить мне минуту для разговора?
– О чем, сэр?
– Ну… – Песивец оглянулся, словно боялся быть услышанным, – я просматривал заказы на номера – без помощи компьютера, как предложил мистер Шутт, – и боюсь, нам потребуются на время открытия дополнительные комнаты.
– Почему?
Управляющий пожал плечами.
– Могу только предположить, что компьютер ошибся. Большая часть сведений о бронировании введена правильно, но их нет ни в одном…
– Я хотел спросить, почему вы рассказываете об этом именно мне… сэр? – спросил Бикер. – Я не уполномочен решать подобные вопросы. Вам наверняка сообщили, как можно докладывать о любых неполадках по обычным каналам.
– Сообщили, – признался управляющий, – но… ну, откровенно говоря, мне не хотелось обращаться прямо к мистеру Шутту. Он, по-видимому, очень занят подготовкой к открытию, и мне очень не хочется отрывать его, разве что по исключительно важному делу.
– Уверен, он сочтет его достаточно важным, чтобы оправдать ваше обращение к нему, – возразил дворецкий. – В конце концов, он посчитал достаточно важным специально вызвать вас сюда как раз для выполнения этой работы, не так ли?
– Да… да, наверное, – неуверенно произнес Песивец. – Однако, я почти не разговаривал с ним со времени своего приезда. Учтите, я не ждал, что меня встретят с оркестром, но такое отсутствие контактов вызвало у меня ощущение, что его голова занята более важными вещами, чем моя работа.
– Вернее сказать, это свидетельствует о его доверии к вам, мистер Песивец, – без запинки произнес Бикер, давно привыкнув приглаживать взъерошенные перья и успокаивать задетые чувства, неизменно сопровождающие его босса. – Он несомненно знает, что вы способны выполнять свои обязанности при минимуме руководящих указаний с его стороны.
Осанка управляющего, которая и так всегда была довольно горделивой, при этих слова стала еще величественнее.
– Такое мне никогда не приходило в голову, – сказал он.
– Если, тем не менее, вы все еще считаете неловким обращаться непосредственно к моему боссу, – непринужденно продолжал дворецкий, – я бы вам посоветовал поговорить с одним из его офицеров. С лейтенантом Армстронгом, или с лейтенантом Рембрандт. Я вижу у вас на запястье один из коммуникаторов роты. Уверен, Мамочка сможет связать вас с ними, или передать им ваше сообщение, если они заняты.
Песивец взглянул на коммуникатор на руке, будто впервые увидел его, и слегка поморщился.
– Наверное, это единственный выход, – согласился он. – Знаете Бикер, это тоже часть проблемы. – Он постучал по аппарату указательным пальцем. – Когда мистер Шутт обратился ко мне по поводу этой работы, я был готов к выполнению обязанностей управляющего отелем, но иногда я чувствую себя скорее секретным агентом. Со всеми этими наручными радиопередатчиками и таинственностью – переодетыми людьми, которых я не должен узнавать, требованием не говорить ничего управляющему казино – я все время чувствую, что с головой влез в нечто такое… такое, от чего я бы при обычных обстоятельствах бежал, как от чумы.
Бикер позволил себе слегка улыбнуться.
– Если вам это послужит утешением, сэр, это чувство часто возникает у тех, кто работает на мистера Шутта. Он склонен увлекаться событиями, и его обаяние увлекает вместе с ним других. Уверен, что вы прекрасно справитесь, когда пройдет первый шок.
– Как вам это удается?
– Сэр?
– Вы довольно обычный парень, вовсе не такой, как мистер Шутт или те фанатики в форме, которыми
