В итоге они обманули Шарпа на 31 400 акций. Рынку такой объем продаж не понравился.
Как обычно, Шарп осуществлял свои спланированные манипуляции. И вдруг обна-
ружил, что «кто-то побывал на грядках до него».
Ежедневно он получал от помощников полный список покупателей и продавцов. Проверить его было нетрудно. Все операторы, кроме самых искусных, выдают себя, стараясь продать крупный пакет акций.
На этот раз Шарп просмотрел список очень внимательно и сложил два и два. Затем навел определенные справки и сложил четыре и четыре. В итоге в его распоряжении оказались восемь имен. Старый механизм фиктивных «коротких» продаж финансист видел насквозь. Он понимал, что единственными людьми, способными продать такое большое количество акций, были его партнеры. Он также заметил, что нарушение уговора не произошло сообща. Ведь если бы они обсудили эту операцию, то продали бы меньше. Он знал, где находится практически каждая акция. Знать все об этом было его работой.
— Что ж, я тоже приму участие в этой игре, — сказал он секретарю.
И он начал играть.
При помощи казавшихся необдуманными и рискованными покупок он стал мстительно поднимать акции — 63, 64, 65, 66. Четыре пункта за какие-то минуты! Площадка фондовой биржи превратилась в место неконтролируемых страстей. Весь рынок стал скипидарным! Все покупали его. Всех интересовало, как высоко он поднимется, — включая Гринбаума и остальных семерых членов пула. Все выглядело так, будто рынок продолжил свой триумфальный подъем к заданной отметке.
Затем Шарп затребовал назад все акции, которые его брокеры давали взаймы. И сам начал занимать. Наряду с естественным существованием большого объема коротких позиций это создало огромный спрос. Он настолько превышал предложение, что скипидарные акции уже стали одалживать под проценты. Сначала они составляли одну шестьдесят четвертую, затем — одну тридцать вторую, одну восьмую и в конце концов одну четвертую от премии за сутки. Это означало, что «короткие» позиции должны были быть закрыты, или их владельцам приходилось выплачивать по 25 долларов в день на каждые 100 одолженных акций. Для тех 31 400 акций, которые одолжили для продажи члены синдиката, это означало расходы в размере примерно 8 тысяч долларов в день. К тому же акции росли в цене. «Короткие» продавцы теряли тысячи долларов в минуту. Никто не мог узнать, что стоит за такой тенденцией. Несомненно, это выглядело ужасающе. Как для реальных, так и для мнимых «коротких» продавцов.
Наконец, мистер Шарп послал записку с приказом на адрес Greenbaum, Lazarus & С°, I. & S. Wechsler, Morris Steinfelder's Sons, Reis & Stern, Kohn, Fischel & C°, Silberman & Lindheim, Rosenthal, Shaffran & С0 и Zeman Bros. Ее текст для всех партнеров компании был одинаков: «Быстро вышлите мне все ваши скипидарные акции!»
В офисах воцарились ужас и смятение. На смену им, впрочем, быстро пришло ликование — победа была не за горами. Однако клиенты Шарпа должны были выкупить на открытом рынке акции, которые они продали несколько дней назад. Изменнические действия обернулись для них убытками в размере четверти миллиона. Но если Шарп сделает свое дело, то фонд получит просто ошеломляющие прибыли.
На рынке было лишь несколько крупных пакетов акций, которые продавались за 66.
Но брокеры Шарпа резким рывком расчистили ценам дорогу вверх. Их крики заставили коротких продавцов удариться в панику. Сверх того, на них посыпались заказы на покупку для закрытия «коротких» позиций 31 400 акций — от господ Гринбаума, Вехслера, Линдхейма, Штайнфельдера, Рейса, Фишеля, Шафрана и Земана. Закономерно, что цены сильно выросли: 4000 акций за 66; 2200 — за 66,375; 700 — за 67,525; 1200 — за 68; 3200 — за 69,5; 2000 — за 70; 5700 — за 70,5; 1200 — за 72.
Это были те же самые 31 400 акций, недавно проданные, а теперь вновь приобретенные «Шкурдикатом». Сэмюэль Уимблтон Шарп сбыл их своим же партнерам по великому Скипидарному фонду. В тот день он нашел покупателей для 41 700 своих акций, 21 100 из которых он приобрел днем ранее для того, чтобы обратить в бегство «шортистов», а еще 17 800 акций скопилось у него ранее в процессе проведения «бычьей» манипуляции, от которой он просто не мог отказаться после того, как узнал о нарушении уговора. В итоге при закрытии торгового дня обнаружилось, что Шарп избавился от всех купленных им акций. И кроме того, он сам со своего личного счета открыл «короткую» позицию на 2800 акций,
Газеты напечатали красноречивые отчеты о «Великого Дне Скипидара». «Могущественная группа, — писали они, — приобрела так много акций (по спекулятивным ценам), что это могло поднять цену до любой отметки. Они назвали это событие „незабываемым
Намекали и на то, что мистер Шарп оказался не на той стороне рынка. А одна из газет, приведя множество деталей и статистики, горячо и ошибочно утверждала, что лукавый мастер «медвежьих» сделок попался на удержании «короткой» позиции в 75 ООО акций. Это, подчеркивала пресса, принесло ему убытки в 1 500 000 долларов. Газетчик, бывший с Шарпом на короткой ноге, деликатно поинтересовался: «Что же повлекло такой рост скипидарных акций?» Шарп ответил: «Точно не знаю. Но предполагаю, что это была внутрикорпоративная скупка!»
На следующий день началась новая глава в истории «Операции Скипидар». Получив в свое распоряжение все 114 400 акций фонда, мистер Шарп разделил их на три доли: в 40000, 50000 и 24 400 акций. Рынок держался достаточно прочно. Но дальновидные «комнатные» трейдеры не видели оснований для поддержки Turp. Для уверенности в завтрашнем дне они начали продавать акции. Брокерских контор, которые покупали, или покрывали неудачный «шорт», было предостаточно. Так что «комнатные» трейдеры стали продавать акции с удвоенной силой. Они продавали больше, чем требовалось, или дешевле реального спроса на бирже. Это был их любимый трюк — предложить продать тысячи акций дешевле, чем люди готовы были платить. Это пугало держателей и заставляло их продавать. В свою очередь, это влияло и на других продавцов. И так до тех пор, пока движение на понижение не делалось устойчивым.
Медленно, но верно цена начала падать. И тут на арену вышел лидер. Мистер Шарп взял первую долю — 40 тысяч акций — и выбросил ее на рынок. Результат был ужасающим. Рынок завертелся, как сумасшедший. Акции, которые после продаж за 72,75 закрылись на отметке 71,875, упали до 54. Газеты писали, что скупка провалилась: «сквиз» закончился. Той ночью сотни людей видели страшные сны. Многие не спали вообще.
На следующий день Шарп пачками вбросил на рынок еще 50 тысяч бумаг. Котировки упали до 41,25 доллара. Такой обвал был беспрецедентным! Уолл-стрит задрожала. Биржа будто спрашивала себя: не находится ли она на грани обвала, которому суждено стать историческим?
Гринбаум бросился в офис Шарпа. Катастрофа придала ему смелости, он был готов на все. Червяк с Уолл-стрит всегда извивается, если рынок ведет себя плохо.
— Что случилось? — злобно прокричал он. — Что ты делаешь со скипидарными?
Шарп посмотрел ему прямо в глаза. Его голос не дрогнул.
— Кто-то нас распродает. Кто именно, я пока не знаю, но хотел бы знать. Я побоялся, что мне придется купить более 100 тысяч акций. Поэтому и продал столько, сколько смог. Я выбросил на рынок большинство акций пула. Если бы не тот дополнительный груз, который мне пришлось принять в районе 60- 62 доллара, скипидарные были бы сейчас на отметке 85 или 90 доллара. Приходи на следующей неделе, Гринбаум. И будь спокоен. Ты помнишь, чтобы я когда-нибудь провалился? Так что до свидания. И не повышай на меня голос.
— Это зашло слишком далеко, — горячился Гринбаум. — Ты должен за все ответить. Ей-богу, я...
— Не заводись, — отчеканил мистер Шарп. — И до свидания, Гринбаум. Побереги свои нервы.
Шарп вновь забегал по офису, словно Turp в клетке. Его личный секретарь, весьма крепкий мужчина, появился как по мановению волшебной палочки. Он мягко, но настойчиво сказал: «Вот сюда, мистер Гринбаум», а выпроводил онемевшего создателя трастов из офиса. Когда секретарь вернулся, Шарп сказал ему: «Нет смысла обвинять этих ребят в нарушении уговора. Они все будут отрицать».
На следующий день недрогнувший рукой Шарп просто вылил оставшиеся 25 тысяч акций на биржу — как воду из кувшина выливают в чашку. «Медведи» поняли это по-своему. Телеграфная лента была прямолинейна: «Это не что иное, как экстренная внутрикорпоративная распродажа, принимающая все более опасный и угрожающий характер по мере понижения цены. Только Богу известно, когда это закончится. К сожалению, телефонной связи с Создателем у нас нет».
