– Значит, так, – сообщил он, взмахнув факелом, чтобы раздуть пламя. – Я признаю свою ошибку. Что бы там ни было, а прыгать и даже лезть через эту щель меня не тянет. Поэтому будем искать обход.
– А если не найдем? – встряла Марисса.
– Тогда и будем думать, – отчеканил капитан. – Пошли.
Торнан испытал облегчение, когда злосчастный коридор скрылся за поворотом. Он не стал тревожить спутников, но, пока они сидели без света, ему почудилось, что там, внизу, во мраке, поблескивают еле видимые бледные огоньки, подобные свету ночного моря. Море, спруты…
– Рисса, у тебя стрелы с той дрянью целы? – осведомился он.
– Торн, ее смыло, – сообщила с явной растерянностью Марисса.
– У меня еще осталось немного, – сообщил Чикко, извлекая глиняную бутылочку.
На то, чтобы заново смазать стрелы и ятаган, ушло некоторое время. Еще больше времени ушло на выжимание одежды, выливание воды из сапог, выбрасывание подмокшего харча и сушку одежды с помощью факелов. Но куда больше времени – на поиск обходных путей и на то, чтобы пройти узким штреком, где можно было передвигаться лишь согнувшись, как говорят моряки, в три погибели.
Торнан уже запалил второй факел, когда они наконец почти неожиданно оказались в зале, пол которого был выложен гранитными плитами и украшен геометрическими ровными узорами. Стены поросли черной плесенью.
Толстые, вырубленные из камня колонны. Несколько ниш. Алтарь на возвышении. И вырубленная из камня фигура – женщина, стоящая на коленях перед телом мужчины, которую держит за волосы человек с мечом.
Это и была часовня Второго Брата, против обыкновения, засунутая под землю.
В камне воплотили старую, ныне полузабытую легенду о двух братьях прародительницы людей Эроаны – старшей внучки Тиамат, дочери богини Литы. Один из них убил другого, желая единолично обладать сестрой. Насколько помнил Торнан, в наказание Тиамат повелела предать имя убийцы забвению, изгнала его с Земли, а внучке сделала нового мужа, слепив его из глины и оживив. От него-то и пошли люди. По крайней мере, логры. Предки Торнана были внуками Дия-Громовника, и никто там никого не убивал, тем более ради такого нехорошего дела, как соитие с родной сестрой.
И тут они обнаружили то, что искали. Маленькую узкую дверцу из когда-то прочного, а ныне рыхлого и склизкого дерева. В несколько ударов кайла Торнан разбил заржавленный засов и распахнул неприятно заскрежетавшую дверь. Марисса, готовившаяся попросить благословения у своей богини, обиженно надулась. Чтобы утешить ее, Торнан указал на проем – мол, тебе, как служанке Тиамат, туда и идти первой.
За дверью обнаружилось маленькое помещение, напоминающее увеличенный скворечник. Словно ведомая чутьем (или знанием?), Марисса сунулась к еле видимой нише на боковой стене и через мгновение уже благоговейно сжимала обеими руками небольшой предмет.
– Смотри – это ОН! Это Жизнь и Утро! – восхищенным полушепотом сообщила она.
В свете факела Торнан увидел на ее ладони небольшой Цилиндрик, украшенный резными знаками. Венчал его шлифованный хрустальный шар – вроде тех, куда любят смотреть всякие маги. Почерневшее от времени серебро обрамляло отшлифованный камень.
На его взгляд – ничего особенного.
Марисса осторожно спрятала цилиндрик в мешочек, который благоговейно повесила на шею. Лицо ее в полумраке ясно говорило, что снять этот мешочек можно будет лишь с ее трупа.
Затем они двинулись обратно.
Но не тут-то было. За время, пока они бродили, коридоры словно поменяли положение и направление, и несколько раз они обнаруживали в знакомых местах проходы, которых тут вроде не должно было быть, и тупики там, где как будто проходили еще час назад. Пришлось идти, полагаясь на чутье Чикко и общее направление – из всех тоннелей и коридоров просто выбирался идущий вверх.
Наконец они оказались в каком-то сводчатом подвале, с лестницей, упиравшейся в люк.
Чикко утер пот со лба.
– Мы наверху, – сообщил он.
Путь им преграждал только старый деревянный люк. Всего лишь поднять его, и…
Марисса попробовала. Люк почти не пошевелился.
Торнан, поднявшись по лестнице, уперся в дерево плечами, изо всех сил надавил…
Люк лишь слегка скрипнул.
– Скверное дело, – сообщил северянин минуты через две. – Похоже, он чем-то завален.
– Что будем делать? – обеспокоилась Марисса. – Неужели обратно придется тащиться тем же путем?
Торнан задумался. А ведь похоже на то. Люк, вырезанный из цельного ствола мореного дуба, изрубить было почти невозможно.
Обратно через весь этот треклятый лабиринт, под которым что-то не очень хорошее и где можно встретить не самых приятных тварей?
Чикко улыбнулся, глядя на терзания капитана:
– Эх, воины! Что бы вы без меня тут…
Он поднялся по лестнице, приложил к люку ладони. Затем спустился и некоторое время странно топтался на месте, приплясывал, несколько раз обернулся вокруг себя.
– Эрхато, массар – хатт!!! – выкрикнул он внезапно, выбрасывая вперед раскрытые ладони.
Вверху что-то грохнуло, тенью метнулся отпрянувший Чикко, а потом гладкая поверхность крышки пошла трещинами.
Еще пара мгновений – и развалившееся дерево не выдержало. Каменные обломки скатились под ноги удивленным капитану и воительнице, и в образовавшийся провал проник вечерний тускловатый свет.
Они выбрались наружу, оказавшись в развалинах какого-то из домов поселка.
– Ты что сделал? – осведомилась потрясенная девушка.
– Так… приподнял те булыжники, что лежали сверху этой деревяшки. Они и проломили ее, – сообщил чародей, сидя на заросших бурьяном руинах.
– Пошли обратно?
– Подождите, – сообщил Чикко. – Дайте отдохнуть – ноги не держат.
ПРЕДЗНАМЕНОВАНИЯ
Здесь, в пустынной кумирне на вершине горы, два человека – наставник и его ученик – испрашивают у духов древней тьмы благословения. В этом священном месте учитель передал ученику магические приемы, которые позволяют приобщаться к тайному миру, откуда он может черпать неимоверную силу и мощь всей Вселенной. Теперь посвящаемый знает особые методы переплетения пальцев, замыкающие токи энергии внутри тела, а также священные формулы. За спиной ученика долгие годы тренировок, знание сотен хитроумных методов и тайных рецептов. Но этого мало – сейчас он узнал тайные знаки и формулы, благодаря которым Небо может даровать ему высшее мастерство, и теперь духи должны принять будущего мага.
Но, кажется, они не хотят этого делать. Свечи на алтаре – это жизнь человека, а их пламя все скудеет и скудеет, тени все ближе обступают двух человек, застывших в узком пространстве кумирни, наползают на посвящаемого, согнувшегося в молитвенном поклоне на коленях перед алтарем. Как только эти тени настигнут его, как погаснут свечи, духи отвернутся от него – он умрет.
Может быть, прервать посвящение?
Но он уже прошел часть инициации, он уже прикоснулся к той мистической тайне, которая открыта только великим посвященным, и значит, если духи не примут его, неофита придется заколоть здесь же у алтаря узким длинным кинжалом, для того и предназначенным. А может быть, он умрет сам – сколько раз бывало, когда во время церемонии по телу посвящаемого начинала пробегать дрожь, глаза расширялись от ужаса, он силился что-то сказать, но из его горла вырывались лишь несвязные звуки. Потом он страшно кричал, падал и, несколько раз дернувшись, затихал. Посвящаемый умирал здесь же у алтаря, и никто, даже учителя, не могли сказать, что произошло. Да и кто может постичь деяния духов? Почему они принимают одних и отвергают других? Почему здесь у алтаря они делают слабого сильным и вдруг отбирают мужество у
