отважных?
Темный Путь – это всегда путь смерти.
У того, кто вступает в мир духов Тьмы, немного путей. Одному нравится то, что они даруют силу, власть, сверхъестественное могущество разума – эти становятся пленниками духов, и мало кто может представить, сколь страшную плату им придется заплатить. Им кажется, что они используют силу духов, но это не так, это духи пользуются людьми, и обмануть их невозможно, они сами обманут тебя. Другие просто погибают, угасая столь стремительно, что помочь им невозможно – можно сказать, что этим еще повезло, расплата наступила быстрая и безболезненная. Но есть и третьи – они проходят сквозь мир духов, одолевают их силой того, кто стоит над ними. Эти и становятся великими магами и жрецами.
А пламя свечей дрожало все сильнее, тело посвящаемого начало дергаться, у губ появилась пена, кулаки судорожно сжимались и разжимались. Глаза были открыты, но, казалось, смотрели куда-то внутрь. В них был ужас перед разверзнувшейся бездной.
Внезапно словно кто-то дунул на свечи – две из них погасли, а пламя третьей уменьшилось до того, что в кумирне воцарился мрак. Человек у алтаря страшно закричал и упал ничком, лицо его исказилось гримасой страдания и ужаса. «Может быть, дух уже поразил его?» – пронеслось в голове учителя. Он занес над головой короткий меч – духи явно не приняли ученика к себе, а ведь в этом и заключен мистический смысл всей церемонии инициации. И миссия учителя – решительно отказаться от недостойного ученика, и только смерть может быть единственным подтверждением такого отказа. Но он все еще колебался – а вдруг духи изменят свое решение, вдруг они еще ведут ученика по пути мучений, боли и страданий, испытывают его страстями и искушают богатством? И тогда удар его меча окажется вопреки решению духов, а значит, и он сам умрет. Но две свечи были уже мертвы, а третья готова была вот-вот угаснуть, унеся с собой остатки жизни ученика.
А затем вдруг свечи вспыхнули все разом, и очень ярко! И язычки пламени их засветились потусторонней зеленью.
И в ушах наставника загремел могучий голос, который не был голосом.
И те мгновения, пока он рек свои истины пораженному магу, показались тому бездной времени.
А когда все кончилось и погасли свечи, уже ничто не занимало его – ни возможность, что сюда вдруг нагрянет стража, время от времени прочесывающая места с дурной славой в поисках адептов зла, ни тем более остывающее тело ученика…
Скоро, очень скоро невидимые преграды, подточенные, словно водой, искусными чарами, рассыплются в прах. Древние оковы будут разбиты, потайные двери – сорваны! И тогда настанет время исполнить великий, поражающий воображение замысел предков! Отдать этот мир во власть его законного владыки – великого господина Предвечной Тьмы!
Глава 9. ГОРОД ОБМАНА
Город был опоясан довольно высокой крепостной стеной серого цвета. Даже с расстояния нескольких миль были различимы основательные силуэты башен и укреплений. Красные и зеленые черепичные крыши возвышались над крепостной стеной. Столица Темии производила впечатление даже издали.
Путники не жаждали привлекать к себе внимание и остановились неподалеку от стены в ожидании каравана, смешавшись с которым можно было незаметно проскользнуть внутрь. Примерно через час на дороге послышался топот приближающегося множества копыт и скрип колес огромных фургонов – «биндюг».
Ловко проскользнув между фургонами, всадниками и пешими, они вошли в город. Похоже, их опасения и, как следствие, долгое ожидание возле стен были напрасными. Стража абсолютно не обращала внимания на караван, на телеги и на людей, беспрепятственно проходящих через ворота и разбредающихся по узким улочкам.
На всякий случай они спешились и повели лошадей в поводу.
На первый взгляд столица княжества ничем не отличалась от того, что они видели в других городах: те же домишки, стоящие вплотную друг к другу, те же узкие улочки, по которым с самого утра сновал туда- сюда городской люд. Судя по всему, его сюда привлекали дешевые кабаки и веселые дома, от грязных замызганных вывесок которых буквально пестрело в глазах.
(Или, что вернее, они забрели в соответствующий квартал.)
Вид аборигенов говорил, что они не бедствуют, в воздухе витал дух достатка и уверенности. Даже представители городского дня выглядели куда сытнее, чем их собратья в том же Корге.
И это было вполне объяснимо, ибо княжество это было богаче иного королевства.
Причиной была, конечно, не особая любовь богов к местной династии Эгиров – кстати, по происхождению не темийской, а геркоссийской, ведущей родословие от степных владык старины. Все дело было в немалых деньгах, что приносили местным владыкам горные промыслы.
Нет, в Темии не было ни золотых, ни серебряных рудников, тут не имелось рубинов с изумрудами. Подданные князей Эгиров добывали дешевые самоцветные камни – бирюзу, малахит, лазурит с нефритом. Но в том-то и дело, что куда больше, чем покупателей изумрудных и рубиновых колье, тех, кто может себе позволить колечко с сердоликом или порадовать любимую малахитовыми бусами.
Кроме того, темийские гончары прославились своей посудой едва ли не на половину Логрии. Тут она была весьма дешевая и прочная, ибо на обжиг не жалели топлива – печи обжигальщики топили горным углем, который выкапывали из неглубоко залегающих пластов. Мастера делали из местной белой глины посуду, мало уступающую изредка попадающей в Логрию белоснежной звонкой посуде с далекого востока – почти мифических Хатая и Ксан-Чан. Именно тут первыми научились делать фаянс, и до сих пор местный фаянс был лучше того, что лепили подражатели в других местах. А местная черепица славилась красотой и качеством.
Вдобавок именно в Темии было единственное по эту сторону Рихея крупное месторождение наждачного камня, как известно, незаменимого для оружейников, кузнецов и ювелиров. Так что сие не очень большое княжество не бедствовало.
Понятно, что доходами с рудников, копей и гончарен знать и хозяева не очень-то делились с простолюдинами. Но этот источник дохода исправно наполнял казну и давал возможность не гнуть подданных налогами, мудро ограничиваясь одной шкурой там, где другие сдирали семь.
Проплутав еще какое-то время по закоулкам, улочкам и подворотням, они вышли на площадь – и чуть не открыли рты от удивления.
Никогда прежде Торнан не видел таких роскошных дворцов. Над оградой розового кирпича возвышался пятиэтажный фасад, выложенный разноцветными изразцами и белым полированным – аж глазам больно – мрамором. Башенки, лепнина, колоннады, портики…
Полюбовавшись, они двинулись дальше и через полчаса наткнулись на гостиницу. Надпись на вывеске гласила: «Семеро козлят».
– Интересно, кого это они козлят? – простодушно спросил Чикко.
– Кто? – удивился Торнан.
– Семеро. Кого они козлят, что-то не пойму?
Соль шутки до Торнана не дошла. Зато ее вполне оценила амазонка.
– Ты от своих воровских шуточек-то отвыкай, – посоветовала Марисса. – В приличные люди выйти собираешься.
Бросив поводья конюху, они вошли внутрь. Внутри постоялый двор оказался на вид весьма приличным, так что фомор даже забеспокоился:
– Слушай, а у нас денег-то хватит?
– Должно… – нашарив тяжелый кошель, успокоил его Торнан. – Если не покупать все заведение вместе с хозяином.
Помянутый всуе хозяин, немолодой сырой толстяк, высунувшийся в холл, недоверчиво осмотрел трех путников, изучая их запыленную одежду. При виде пригоршни монет, со звоном грянувших о стойку, он, однако, превратился в само радушие. Комната нашлась моментально, причем большая, уютная и с видом на площадь. Приятные запахи, долетавшие с кухни, сразу возбудили аппетит. Вследствие чего ближайший час гости провели за столом, отдавая дань мастерству здешнего кухаря. Нет, они и в дороге, ясное дело, не голодали. Однако разве может сравниться вяленое мясо и похлебка из дичи с горячей, только что
