ниже. Он понимал, что малейший намек на его чувственный интерес повлечет немедленную реакцию, и она выкинет его из машины. В глазах женщины это читалось без труда.
Блэкторну приходилось довольствоваться видом ее слегка приоткрытых губ. Дышала она прерывисто, но скорее от боли (что у нее могло болеть?), чем от волнения.
Нет, Бетони Корбет и не думала его соблазнять. Она вела себя так бессознательно. Этот опасный талант наверняка навлек на нее бед больше, чем она заслуживала, размышлял Майк. Хотя неизвестно, чего она заслуживала в жизни и как пользовалась своим даром до сих пор — ее пылкая чувственность исходила от каждого вдоха.
Блэкторн ничего не знал наверняка, да и не хотел знать. Громкий, публичный бракоразводный процесс обнародовал все грехи этой юной дамы — от прелюбодеяния до алчности. Все ее пустячные проступки были подняты со дна морского и подшиты в дело, с целью убедить суд, что Бетани Корбет как человек, гражданка, женщина, мать не стоит и ломаного гроша. Блэкторну неприятно было смотреть видеозаписи слушаний, выкупленные Корбетом у телекомпаний, но приходилось, так как при поисках человека, который не хочет быть найденным, важны любые детали.
В зале суда женщина, сидящая сейчас рядом, до самого конца была невозмутима. Блэкторн вспомнил, как бесстрастно восприняла она обвинения суда на слушаниях по имущественному иску. Пресса тогда кричала, что такая покорность ни о чем, кроме как о признании своих грехов, не говорит. Репутация ее уже приказала долго жить, но Бетани Корбет явилась и на второе заседание, где рассматривался вопрос об опеке над ребенком.
В сущности это было уже пережевыванием предыдущих обвинений, кроме одного — самого важного. Решением суда сын попадал в руки отца. И только тут бывшая миссис Корбет сорвалась. Эмоциональная реакция была такой силы, что Блэкторн озадачился. Сначала она не поверила в услышанное, потом пришла в дикую ярость, когда представители порядка забрали ребенка у нее из рук… А потом она тихо, беззвучно заплакала и ушла из зала, даже не дождавшись адвоката. Одному Богу известно, ощущала ли она на себе прилипчивые, негодующие взгляды любопытных зрителей на процессе.
Стивен Корбет воспользовался этим и заполонил собой все средства массовой информации. Он позировал перед десятками камер, награждая аудиторию своей широкой, самоуверенной улыбкой. А на руках у него сидел пухлощекий очаровательный сынишка, надежно защищенный теперь от злодейки-матери. Корбет не преминул сообщить зрителям, что до сих пор у него не было возможности держать сына в объятиях и что теперь он собирается наверстать упущенное.
Его очаровательная отцовская неопытность сразила самых придирчивых жителей Альбукерке. Теперь весь город был на стороне Корбета, что сразу придало политического веса его фигуре. Могущество его и так было почти легендарным, а после этих событий местные аналитики стали прочить ему блистательный взлет на предстоящих местных выборах.
Политическая и общественная значимость Корбета ни на йоту не волновала Майка Блэкторна, во- первых, потому что сам он был из Денвера и плевал на предвыборные трюки в Альбукерке, а во-вторых, потому что никогда не позволял своей конторе политизироваться и принимать чью-либо сторону.
Та Бетани Корбет, жизнь которой он изучил в офисе, не очень соответствовала женщине, за которой он шел по пятам уже три дня. И даже не потому, что видел, как она обращалась и играла со своим ребенком. Нет, противоречие исходило из ее глаз, которые были слишком ясными и невинными, чтобы принадлежать той порочной женщине, чью жизнь суд и пресса вывернули наизнанку.
Такая невинность сродни неведению. Блэкторн готов был поклясться, что о многих своих грехах Бетани Корбет и не подозревала… Хотя сейчас, когда она наставила на него дуло пистолета, он не имеет права сомневаться в ее пороках, даже самых незначительных.
И несмотря на неоднозначные свои рассуждения, Блэкторна продолжало интересовать, что будет, если Бетани Корбет… сознательно обратит на него свою чувственность. Пожалуй, теперь он понимал, что заставило Стивена Корбета в свое время сойти с ума из-за этой женщины.
Глава 3
— Рука болит?
Задавая этот вопрос, Бет не сводила глаз с багрового пореза на костяшках руки незнакомца. Она поежилась, вспомнив, что с такой раной ему пришлось возиться с тросом. А ведь это все из-за нее. И она даже не поблагодарила его.
— Не очень, — без тени досады сказал ковбой. — Это так… болячка. Скоро заживет.
— Мне жаль, что так вышло.
Ковбой, казалось, удивился, но только пожал плечами и проговорил:
— И мне жаль. Если честно, не было настроения вступать в драку.
Его признание повергло Бет в такое смущение, что она поспешила перейти к более нейтральной теме.
— Куда вы направлялись? — спросила она и чуть не рассмеялась с горечью: наверное, она выглядит как сумасшедшая, если пытается завести непринужденный разговор с человеком, которого держит на мушке. Рука у нее хоть и подрагивала под весом оружия, за мишенью она продолжала следить. Пальцы, правда, давно онемели. Бет изо всех сил надеялась, что они доберутся до обитаемых мест раньше, чем жара в салоне окончательно свалит ее в сон. А спать хотелось смертельно. Черт, надо же какая жара. Только внутренняя дисциплина не позволяла ей расслабиться. Она расправила плечи, тряхнула головой, напоминая себе, что не имеет права пойти на поводу у усталости. Так же, как не может снизить температуру в салоне, потому что Джереми жизненно нуждался в тепле.
Ему нужны тепло, покой и режим — таковы были краткие рекомендации педиатра. Нервный шок, который перенес малыш, мог ослабить иммунную систему, поэтому главное — тепло, покой и режим, твердила себе Бет. А что она еще могла сделать для сына? Только увезти его подальше от Стивена, который был ребенку по-настоящему опасен. И перед Бет теперь стояла одна цель — отвести от сына угрозу, ибо Стивен в припадках ярости просто зверел.
Да и самой неплохо бы держаться на расстоянии от свирепого нрава своего экс-супруга. Не спуская глаз с ковбоя, который вел джип с почти профессиональной уверенностью, Бет незаметно сунула свободную руку под куртку и еще глубже, под свитер, где ниже левой груди у нее была свежая рана. Ушиб грудной клетки, поставил диагноз врач. Болезненно, но терпимо, предупредил он, если избегать физических упражнений и подъема тяжестей. Еще две недели назад Бет была счастлива, что у нее ничего не сломано, так жестоко Стивен бил ее, запугивая перед слушаниями, на которых ей приказано было молчать. До сих пор поднимая сына на руки, даже без корзины, Бет морщилась от боли.
Ничего, она потерпит. Главное, Джереми выжил после побоев, которые нанес ему Стивен. И только вдали от так называемого отца ее сын будет в безопасности. Ради этого она готова нарушить какие угодно законы.
Ковбой вдруг кашлянул, напомнив Бет, что пистолет лучше держать обеими руками. Вытащив руку, она вновь прицелилась и стала изучать свою мишень. Лицо с трехдневной щетиной как нельзя лучше подходило к мощному, натренированному телу. Цвет глаз, волос и прочие приметы внешности определять казалось неуместным. Бет ограничилась тем, что просто ждала, когда он ответит на ее вопрос.
— Так вышло, что сегодня у меня нет определенной цели, — наконец сказал он, звучным своим голосом перекрывая шум двигателя. — Откровенно говоря, я бы предпочел остановиться у первого мотеля. — Ковбой покосился на нее и снова обратил все внимание на дорогу. — А что? Вам не хочется?
Бет покачала головой, но поняла, что он не видит ее, и сказала:
— Не в этом дело. Просто я сомневаюсь, что до Монте-Виста вы найдете что-нибудь подходящее.
— Значит, еще километров пятьдесят, не меньше. — Незнакомец снова бросил взгляд на Бет. — Думаю, и вам привал не помешает. С каждым часом дорога становится все хуже.
С этим Бет готова была согласиться, но роскошь нескольких часов отдыха была не для нее. Особенно, если она хочет успеть на шоссе Вульф Крик, прежде чем пурга сделает его непроходимым.
— Хорошо, я высажу вас в Монте-Виста.
