вдруг в походе возникнет ситуация, когда он вынужден будет делать несколько дел разом, как на Тугархановой косе? Как же тут справиться без голубой капельки...
Но и оставлять Андрейку без присмотра боязно. Карсидар всякий раз подавлял подобные мысли, однако сейчас проклятый шепетек поставил его перед простым фактом: даже останься он в Киеве, и то неизвестно, что предпринять, если у Андрейки вдруг прорежутся колдовские способности. Если он, как Карсидар в детстве, начнёт шутя вызывать пожары вокруг себя. Как бы несмышлёныш не пострадал от собственной шалости. Да и кто знает, что именно малыш начнёт вытворять и какова на самом деле его сила...
А вдруг Андрейка и есть тот самый более сильный колдун, который способен противостать Карсидару?!!
Мысль дикая - но почему бы нет? Это пока он малюсенький беззащитный малыш, даже не начавший делать первые шаги, но когда вырастет... В самом деле, кто его знает!
Королевскому воеводе Давиду уже давным-давно надлежало быть в другом месте и отдавать необходимые распоряжения для ускорения приготовлений к походу. Но Карсидар остановил своего Ристо возле церкви в Георгиевском переулке и не двигался с места. Он совсем растерялся и не знал, что делать дальше, на что решиться. Будь проклят полоумный шепетек вместе со всеми его речами, сеющими смуту в душе... И если, помилуй, Господи Иисусе, поход против татар провалится, то виноват в этом будет единственный человек - мишигине Зерахия, своими способностями (без сомнения, выдающимися) поразительно похожий на покинувшего этот край Читрадриву!
Карсидару пришлось приложить невероятные усилия, чтобы всё-таки взять себя в руки и с головой уйти в дела. Но надо же, проклятый шепетек не оставил его в покое и на следующий день! Этот тощий недоумок посмел явиться прямо к нему на подворье с самого утра и не обращая ни малейшего внимания на испуг Милки и старой мамки, скаля в неотразимой лошадиной улыбке жёлтые зубы, сообщил:
- Всё в порядке, Д'виид! С Ипатием я обо всём договорился, и ещё сегодня до обеда его люди получат всё необходимое.
Карсидар едва совладал с собой: ещё ни разу ненавистный иудеянин не осмеливался приходить в его дом! Неужели же Зерахия решил окончательно доконать его?!
И схватив шепетека за отвороты нелепого длиннополого одеяния, Карсидар выволок его за ворота и срывающимся хриплым голосом прорычал:
- Я!.. Ты!.. Зачем?.. Как посмел ты сюда явиться, мерзавец?!
Сумасшедший иудеянин нисколечко не испугался, как всегда миролюбиво осклабился и огорошил Карсидара очередным нелепым заявлением:
- Мы вчера таки немножечко не договорили, хавер. Так, самую малость. Ты слишком быстро ускакал, а пеший конного не догонит.
- Не о чем нам с тобой разговаривать, понял, ты, отродье дикого осла и шелудивой свиньи?! - тараща глаза, шипел Карсидар. Его руки уже мяли густую чёрную бороду шепетека и сами собой подбирались к его горлу.
- Не договорили, - невозмутимо возразил Зерахия.
- О чём?! О снаряжении полусотни 'коновалов', что ли?
- И об этом в частности, - шепетек был сама любезность. - Но я больше насчёт пурима хотел... Ты вообще представляешь, что это за праздник?
Ну невозможно было сердиться на этого чокнутого! Карсидар едва не начал душить его, а Зерахия как ни в чём не бывало рассуждает о каких-то там праздниках. Идиот!
Карсидар встряхнул шепетека так, что, казалось, услышал, как стукнули друг о дружку его кости, тут же отпустил и рявкнул:
- Что там за праздник такой!.. Говори да проваливай отсюда подобру-поздорову, пока я твою пустую башку назад не скрутил!!!
- С удовольствием, - Зерахия оправил одежду, разгладил бороду и обронив: Надеюсь, ты понимаешь, что я это насчёт праздника, - принялся путано излагать что-то про девушку Эсфирь, короля Ахашвероша, королевского советника Мордехая и его лютого врага Гамана.
- Погоди... - перебил иудеянина Карсидар. Ему внезапно пришла на ум байка про Астор, которая так нравилась Читрадриве. - Как звали того короля? Ахаш... рош?
- А-хаш-ве-рош, - повторил по слогам Зерахия.
- А в священной книге про него рассказывается?
- Конечно, - подтвердил шепетек. - Кажется, ты иногда заглядываешь в танах, или Ветхий Завет, как принято называть его среди гоев. Молодец. Только гои называют Ахашвероша Артаксерксом.
'Так вот почему Читрадрива не нашёл в книгах имени сказочного короля!' догадался Карсидар. А вслух сказал:
- Ошибся ты, Зерахия. Я не читаю священных книг. Я вообще...
Он хотел добавить, что ученику мастера прежде всего нужно было научиться владеть самым разнообразным оружием, а не грамотой, но вовремя спохватился. В самом деле, зачем всё это знать сумасшедшему торговцу?
Но шепетек отреагировал на это по-своему, со скорбным видом воскликнув:
- Ой-ё-ё-ё-ё-ё-ёй! Сразу становится заметным гибельное гойское влияние на порядочного а'ида! Конечно, у гоев не принято читать священные книги, поскольку все поголовно полагаются на устные проповеди священников. Правда, к сожалению, и у наших слово ребе зачастую значит больше, чем весь танах, вместе взятый, но у нас, по крайней мере, принято обучать детей читать на священном языке.
- Как, всех детей?! - изумился Карсидар.
- Поголовно, - подтвердил Зерахия. - Взять хотя бы Иисуса. Кем он был? Плотником, сыном плотника. Подумаешь, важная птица! Тем не менее, Мария занималась образованием сына, как и всякая нормальная мать. В четвёртой главе книги апостола Луки рассказывается, как Иисус читал субботний текст в собрании. Разве неграмотный может читать?
- Ладно, ладно, пока что мы сбились на другое, - напомнил Карсидар, - и я никак не услышу, про что ты хотел мне рассказать.
- Пурим. Праздник наш, - ответил Зерахия, подняв глаза к небу. И тут же затараторил сбивчиво, глотая отдельные звуки и даже целые слова: - Я тебе вот что... ты только выслушай! Пур - на священном языке 'жребий'... Твой друг-колдун на священном... когда к учителю приходил. Значит, и ты должен знать... Это жребий, Д'виид, жребий! В этот день... судьба народа... Нашего народа, Д'виид!
- Что за судьба? Какая? - не понял Карсидар.
- Судьба всего народа. Всех йегудим, - Зерахия сделался озабоченным и выглядел теперь то ли разочарованным, то ли попросту усталым. Но зато заговорил спокойно: - Гаман вздумал погубить всех, возвёл наклёп Ахашверошу. Но прекрасная королева Эсфирь сказала: 'О король, я также из числа этих людей, так что если начинать убивать йегудим, прикажи убить меня первую'. И тогда Ахашверош отдал жизнь Гамана Мордехаю. Йегудим одержали победу... но потому лишь, что уповали на Адоная, на Его милость, а не на свои силы!
Голос шепетека окреп, и сузив вспыхнувшие странным огоньком карие глаза, он продолжал:
- Сегодня последний день таханит Эсфирь - поста царицы Эсфири, вечером заходит сам пурим. Ты с войском выступаешь как раз завтра, в день праздника. Это знак, Давид! Несомненно, знак... Запомни: в этом походе будет решаться и твоя судьба, и судьба твоего дела, то есть подчинённых тебе воинов. У тебя есть выбор, и довольно простой: либо ты обращаешься за помощью и поддержкой к Адонаю, как и надлежит поступить всякому а'иду, но тогда прекращаешь колдовать - либо продолжаешь уповать на собственные силы. И тогда ты непременно проиграешь. Вот, собственно, всё, что я хотел сказать тебе ещё вчера. Но ты ускакал, а теперь...
Зерахия глубоко вздохнул, махнул рукой и, не удерживаемый Карсидаром, побрёл прочь.
- Чего хотел от тебя этот иудеянин? - спросила перепуганная Милка, когда Карсидар вернулся в дом.
- Он насчёт снаряжения моих 'коновалов' приходил, разве не слыхала? проворчал Карсидар.
- Слыхать-то слыхала, - сказала тихо Милка, и голос её дрогнул: - Да только про народец этот много лихого болтают.
- Они младенчиков воруют и кровушку из них пьют, - вставила старая мамка, выныривая из дверей
