прямо посмотрел на Сент-Клера, – она сообщила мне 'определенные' факты (и предоставила доказательства этих фактов), которые исключат такое оспаривание. Когда, после ее смерти, я изложил их Сент-Клеру Ле Гранду, он с готовностью согласился на условия завещания.
Тишина снова нависла над комнатой, пока протяжный голос Сент-Клера не прервал ее:
– Могу я еще раз взглянуть на это завещание, Перселл?
Стивен Перселл, не глядя, безошибочной рукой достал документ и положил его в протянутые пальцы Сент-Клера, которые приняли его так небрежно, будто перед ним были счета от Жана Пуатье; и, лениво, без малейшего признака какого-либо интереса развернув его и бросив на него один-единственный взгляд, положил обратно на стол.
– Я вижу, мой брат Руа был одним из свидетелей в составлении этого завещания. Только какую роль он играл во всем этом?
Стивен Перселл сложил перед собой ладони пирамидой и складывал и раскладывал кончики пальцев в неторопливом ритме.
– Он оказывал значительную помощь вашей первой жене, Ле Гранд, – много раз.
Сент-Клер подавил свою томную зевоту:
– И щедро давал советы, полагаю.
– Не думаю, что ваша жена нуждалась в советах, Ле Гранд. – Адвокат говорил уже не так бесстрастно, его тихий голос зазвучал угрожающе. – У вашей жены было достаточно причин – они вам известны, нет нужды перечислять их здесь, – чтобы беспокоиться о будущем своего сына.
– Эта женщина была безумна, – начал Ле Гранд, но Стивен Перселл перебил его:
– Если вы собираетесь что-то предпринять по этой линии, Ле Гранд, то вам будет небезынтересно узнать, что ваша первая жена предусмотрела и это. Когда она подписывала свое завещание, два доктора засвидетельствовали ее вменяемость.
Теперь его глаза смотрели на меня.
– Я постараюсь быть кратким, миссис Ле Гранд, но в завещании указаны определенные условия, которые я должен довести до вашего сведения.
Я вежливо кивнула.
Секунду он просматривал документы, лежавшие перед ним, затем, накрыв их ладонью, посмотрел на меня через стол.
– Лорели Ле Гранд заявляет, миссис Ле Гранд, первое: что все деньги и имущество – последнего немного, список прилагается – переходят под ваш непосредственный контроль. Второе: вы несете полную ответственность за благополучие ее сына – его здоровье, образование и получение будущей профессии…
Он сделал паузу, и я кивнула, что мне понятны эти условия.
– Третье: вы можете использовать деньги, которые сочтете необходимыми, для восстановления поместья Семь Очагов и в конце каждого года должны выплачивать Сент-Клеру Ле Гранду одну треть от доходов, полученных благодаря вашему управлению, с плантаций, предварительно вычтя годовые расходы на его содержание.
Он еще раз сделал паузу, и, когда заговорил опять, его голос утратил мягкость; он звучал твердо и отчеканивал слова так, что они отскакивали, как камешки от твердой поверхности.
– Условия, касающиеся Семи Очагов, действительны до тех пор, пока делами на них управляете вы, миссис Ле Гранд. – Он замолчал и одними глазами обратился к Сент-Клеру. – Вам понятно, Ле Гранд?
– Я не полный идиот, – отозвался надменный голос.
– И, – Стивен Перселл продолжал подчеркивать каждое слово, как бы желая довести до меня их важность, – 'Сент-Клер Ле Гранд не должен получать никаких сумм из денег моего сына, кроме тех, что обозначены выше'.
Его голос затих, и мы сидели в такой тишине, что трескотня птичек в соседней комнате проникала сюда даже через массивную дверь. Наконец стряпчий заговорил снова:
– Есть еще одно условие, которое вы должны выполнять, миссис Ле Гранд, оно касается мулатки по имени Таун и ее двух сыновей. Они должны получать кров, пищу и одежду в Семи Очагах до тех пор, пока пожелают там оставаться. И оба сына Таун должны иметь возможность получить образование.
– Оба сына Таун? – как эхо повторила я.
– Да, оба сына Таун, – повторил он, пристально глядя на меня. – Вы, наверное, понимаете, миссис Ле Гранд, почему первая миссис Ле Гранд заботилась о благополучии этих мальчиков?
Я хотела выкрикнуть, что слишком хорошо понимаю, что теперь, как и всегда, когда вспоминаю о них, все во мне переворачивается, потому сам факт их существования ранил меня, но я оставила при себе эти чувства. В ответ я лишь сухо кивнула.
Минуту он сидел молча, затем заговорил уже более обыденным тоном:
– Есть еще кое-какие второстепенные вопросы. – Он пробежал страницу глазами. – Вы будете продолжать поддерживать Семь Очагов и всю семью, как это делала Лорели Ле Гранд на протяжении нескольких лет – здесь письма по передаче управления делами, которые следует подписать… – Он на секунду умолк; затем взглянул на меня, и лицо его стало суровым. – Не скрою от вас, миссис Ле Гранд, что я не совсем одобряю это завещание Лорели Ле Гранд, хотя и признаю, что распоряжения, касающиеся ее сына, было сделать необходимо. Откровенно говоря, несмотря на то, что она и уверяла меня в обратном, я боялся, что определенное давление все же было оказано на нее.
Я поняла – по его глазам, – что он имел в виду: что эта выскочка гувернантка втерлась в доверие к покойной, а затем и заняла ее место, и меня возмутило то, что этот человек думал обо мне хуже, чем я того заслуживала. Поэтому, прежде чем он продолжил, я поднялась и подошла к столу.
