прошлом месяце, Анджела. Я наблюдал, как люди Константина выгрузили такую партию кокаина, что ее хватит на все Западное побережье. Но самого Константина я не видел. Мне надо знать, будет ли он там в четверг.
– Я не знаю! – Она рывком поднялась на колени и с вызовом расправила плечи. – Я никогда не слышала ни о Константине, ни о «Морской волшебнице», ни о каких-то тропах Кондора. Я не преступница и в гараже была по причинам, не имеющим к вашим темным делишкам даже отдаленного отношения.
– Хватит врать! Вы смотрите в глаза смерти! – Он схватил ее за плечи и сильно встряхнул. – Я знаю Константина. Он не послал бы за мной тех, кому бы полностью не доверял. Константин окружает себя людьми, подобными вам. Он никогда не отправится на дело без своих телохранителей. Если вы собираетесь там быть, то, видимо, будет и он.
Когда он схватил ее, у Анджелы было ощущение, что шея сейчас сломается, но это ее не волновало. Все мысли ее были сосредоточены на том, что делается в этот момент в ее желудке.
Хок перестал ее трясти, но не выпустил из рук и, не сводя с нее пронзительного взгляда, проговорил:
– Анджела, расскажите мне все, и я дам рвотного корня. Пока еще не поздно.
Она глубоко вздохнула и, призвав на помощь всю свою выдержку, собрав остатки достоинства, сказала:
– С самого начала было слишком поздно, Хок. С той минуты, когда вы заставили меня проглотить эту штуку. Я ничего не знаю. Ничего.
Напряжение оставило его, взгляд смягчился, хватка на ее плечах ослабла.
– Значит, вот как обстоит дело? Что ж…
«Скромная эпитафия», – безразлично подумала она, гадая, сколько осталось у нее времени, пока кокаин начнет свое убийственное действие. Она откинулась на спинку кровати и обмякла. Боль в связанных запястьях уже не беспокоила ее, она просто не чувствовала онемевших рук.
Сама не понимая, почему делает это, она спросила:
– А почему это так важно? Вы ведь, кажется, знаете, где и когда появится яхта. Почему вас волнует, будет ли там этот Константин?
Хок посмотрел на нее из-под тяжелых полуопущенных век:
– Потому что, если Константина там не будет, я не смогу убить его.
Анджела попыталась сосредоточиться и вникнуть в его слова. У нее было ощущение, что она почувствовала бы себя лучше, если бы знала, почему умирает.
– А если он там будет? – спросила она, словно это ей было необходимо знать перед кончиной.
– Тогда я умру не зря. Я хочу захватить его с собой на тот свет.
Не отрывая от нее взгляда, Хок взял бутылочку рвотного корня и откупорил ее. Прежде чем Анджела успела сообразить, что он собирается сделать, Хок перевернул бутылочку вверх дном, и ее содержимое вылилось на пол.
Она лишь судорожно сглотнула. Ее буквально парализовал ужас при виде того, как ее последний шанс остаться в живых растекся коричневой лужицей по дешевенькому серому ковру.
4
Золотые искры заплясали в зелени ее глаз, полыхнувших яростью. Хок, не мигая, задержав дыхание, наблюдал, как женщина, назвавшая себя Анджелой Фергюсон, молниеносно превратилась в сгусток гнева.
Он терпеливо ждал этого взрыва, понимая, что это должно произойти, точно так же, как сразу понял, что сломить ее будет нелегко. Первые пятнадцать минут допроса превратились в словесную дуэль. Теперь начиналась настоящая борьба характеров. Она, разумеется, знает, что грядущие пять минут – критические. Когда они истекут, она уже не сможет извергнуть из себя растворившуюся капсулу так, чтобы по крайней мере часть кокаина не попала в кровь. Старинный метод «два пальца в рот» не так эффективен, как рвотный корень, но все-таки давал ей какой-то шанс на спасение. Пусть она при этом не сможет полностью очистить желудок от всей дозы, но выплюнет достаточно, чтобы перейти грань между жизнью и смертью.
Пять минут… Одну минуту Хок дал ей на то, чтобы взять себя в руки. Он тщательно считал по часам секунды, потому что каждая шла в зачет.
«Вы убиваете меня, чтобы ваша смерть имела смысл?»
Воздух просто вибрировал от ее ярости, но Хок проигнорировал это. Он посмотрел еще раз на часы и начал снова:
– Будет ли Константин на берегу? Ждет ли он нападения или думает, что я отсиживаюсь в норе? У Марченда есть свои люди в Департаменте полиции? Как ему удалось выйти на меня?
Он спрашивал ее о дате прибытия Константина для того, чтобы проверить ее искренность, потому что на это у него уже был готовый ответ. Ответ, который он нынче утром получил от мелкого торговца, с которым сотрудничал еще на первых этапах своего проникновения в организацию Константина. Он задал Анджеле вопрос об этом, только чтобы оценить правдивость ее ответов относительно других вещей, о которых ему известно не было.
Анджела выпрямилась и затравленно посмотрела на него.
– Мы это уже проходили. Я не…
Хок не сдержался: злость была слишком велика. Став коленями на край постели и опираясь кулаками в матрас по обе стороны ее бедер, он навис над ней так, что лицо его оказалось в каком-нибудь дюйме от ее лица, и повторил ясно и отчетливо:
– Анджела, твое время на исходе. На то, чтобы освободиться от кокаина, у тебя осталось три с половиной минуты. И то, если тебе удастся вывернуться наизнанку. Я развяжу тебя и дам возможность попытаться спастись, только если ты ответишь на вопросы.
Ее возмущенный и яростный взгляд вдруг смягчился, в нем появилось недоумение и… Хок даже заморгал, но, когда посмотрел на нее снова, убедился, что да, действительно, глаза ее засветились насмешкой. Она смеялась над ним.
– Все у меня сегодня не так и не вовремя. Если б вы знали, как я старалась, чтоб меня не стошнило по дороге сюда…
Он снова перевел взгляд на часы, потому что не хотел, чтобы она заметила, как он реагирует на ее смех.
– Три минуты, Анджела. Расскажи мне все, что знаешь о прибытии Константина.
Усмешка исчезла с ее лица, она не отвела глаз и твердо ответила:
– Говорю вам в последний раз, Хок. Вы схватили не ту женщину.
– Ты скоро умрешь.
– Ты тоже, судя по всему. Возможно, не нынешней ночью, но, как мне кажется, я ненамного опережу тебя. – Голос ее звучал тихо, чуть хрипловато от напряжения. Он действовал на него притягательно, как песнь сирены, даже сейчас, в ту минуту, когда он должен был сосредоточиться на главной цели.
Почти против воли его руки потянулись к ней и погрузились в пышный шелк ее волос. Путаясь пальцами в волнистых прядях, он зажал ее голову в ладонях.
– Говори, Анджела. Неужели ты хочешь, чтобы твоя жизнь закончилась таким образом?
– Не я придумала эту игру, Хок, а ты. Я даже не знаю ее правил. Конечно, это несправедливо. – Она неожиданно зевнула и, казалось, сама удивилась этому, но потом взгляд сфокусировался на нем, и она вернулась к действительности. – Значит, так это и происходит? Я засну и больше не проснусь?
Веки ее отяжелели. Ее состояние озадачило Хока, и он вынужден был поднять веки и заглянуть ей в глаза, чтобы проверить, как она. Зрачки ее были нормально расширены, а когда он отклонил голову и на них упал свет от лампы под потолком, они сузились. Анджела заморгала и, когда он убрал пальцы, потрясла головой. Недовольно выпятив нижнюю губку, она проговорила:
– Я думала, у меня есть еще три минуты. Зачем ты солгал мне? – Глаза ее снова закрылись, и она, прерывисто вздохнув, обмякла в его руках.
Хок снова встряхнул ее.
– Анджела, так не пойдет. Нечего притворяться, что спишь, это тебя не спасет.
Она медленно открыла глаза и смерила его задумчивым взглядом из-под темных густых ресниц.
