окидывала двор хозяйским оком. К счастью, лужайка перед домом и сад за три недели их отсутствия не потеряли своего вида. Осенью трава уже не растет и не требует стрижки, а в саду были посажены преимущественно цветущие кусты.
Брук, поднимаясь по ступенькам, достала ключи от парадного входа и открыла дверь. Лео задержался у машины, расплачиваясь с водителем и вынимая багаж. Дети вприпрыжку побежали в дом. Брук последовала за ними, заглянула в комнаты первого этажа.
– Мамуля, смотри, моя комната на месте! – воскликнула Клаудиа, дергая мать за юбку. – И все мои куклы!
– Ну конечно, куда же им деться, глупая, – презрительно скривился Алессандро, хотя сам только что с довольным видом выбежал из своей комнаты. – Мама просто пошутила. – Он улыбнулся матери такой открытой детской улыбкой, что у той защемило сердце.
– Да, я просто пошутила, доченька, – подтвердила она, заключая сына в объятья и покрывая его лицо поцелуями.
– Вижу, родные стены улучшили твое настроение, – сказал Лео, появившись в другом конце коридора. Он поставил чемоданы и пошел к ним, стоявшим вместе. – Надеюсь, у мамы остались поцелуи и для папы. – Он посмотрел на Алессандро.
– Нет! – запротестовал мальчик, крепче сжимая руки вокруг шеи матери. – Я их все забрал!
– Моих поцелуев хватит на всех, – заверила Брук, заметив, как Клаудиа надула губы от обиды.
– Приятно слышать, – прошептал Лео на ухо жене.
Брук почувствовала, как к ней возвращается внутреннее напряжение, как злость, смешиваясь с желанием отомстить, змеей заползает в сердце.
И снова он подтверждает мое предположение – ему нужен от меня только секс, терзалась она. Неужели Лео ни о чем другом не может думать? Или в нем проснулась страсть ко мне, поскольку предмет его желаний сейчас далеко?
– А могу я попросить еще и чашечку кофейку? – добавил Лео.
Брук поставила сына на пол и, выпрямившись, посмотрела в глаза мужу.
– Попросить можешь, – процедила она. – А вот получишь ли ты ее – не знаю.
Их взгляды встретились. В той, прошлой жизни, увидев жесткость в его глазах, она непременно испугалась бы. Но теперь все изменилось.
– Дети, пойдите помойте руки, – велела Брук, глядя на мужа. – А потом отправляйтесь в столовую и ждите завтрака.
Алессандро и Клаудиа убежали в ванную, оставив родителей одних.
– Господи, да что с тобой такое? – возмутился Лео.
– Не пойму, о чем ты, – с наигранным спокойствием ответила Брук и повернулась, чтобы пойти на кухню.
Муж последовал за ней.
– Ты
Брук резко оглянулась на Лео. На ее лице играла язвительная ухмылка.
– А что такое? Раньше ведь тебе это нравилось. Лео застыл на месте, словно пораженный молнией.
Она улыбнулась.
Боже, я веду себя как отвратительная стерва. И ничего не могу с собой поделать.
Брук подошла к холодильнику, но не успела его открыть – муж схватил се за руки и повернул к себе.
Она посмотрела на его яростно сжатые вокруг се запястий пальцы, потом подняла холодный взгляд.
– Убери… от меня… руки… – процедила она, отчетливо проговаривая каждое слово.
Лео тотчас же отпустил ее. На его лице было написано смятение. Брук никогда не видела его таким подавленным и растерянным. Но удовлетворение от его состояния она не получила.
– Прости, – пробормотал он. – Я не хотел делать тебе больно. Но нам нужно поговорить. Скажи наконец, что случилось.
В первую секунду Брук была готова выложить ему все, потому что жить дальше, зная о его связи с Франческой, казалось невозможным. Эта пытка была ей не по силам.
Я могла бы примириться с тем, что в прошлом у них случился роман, рассуждала Брук. Что было – то было. Но ведь он любит эту негодницу. И любил все эти годы!
Рано или поздно мне придется начать разговор о Франческе. Но только не сейчас. Сейчас неподходящее время. Дети могут войти в любую минуту. А спорить при них у меня нет ни малейшего желания.
Мысль о детях заставила ее прислушаться к голосу разума.
– Лео… прошу тебя… оставь меня в покое.
– Нет уж, – упрямо продолжал он. – Ты злишься на меня. И я должен знать, за что!
– Вот в чем проблема, – устало ответила Брук. – Ты непременно хочешь…
– Ты говоришь загадками, женщина! Зря он сказал последнее слово!
– Никогда – слышишь? – никогда не называй меня так! – вспылила она. – Меня зовут Брук. Брук! А не женщина!
– Ясно, – ухмыльнулся Лео. – Феминисткой заделалась? Поэтому так стремишься поехать к обожаемой мамочке? Так в чем дело, Брук? Ты не удовлетворена ролью матери и жены, да? Хочешь большего? Может быть, мечтаешь об успешной карьере? Или это мною ты недовольна? Я не слишком часто занимаюсь с тобой любовью и не насыщаю твой неожиданно проснувшийся голод? Если проблема в этом, то, поверь, родная, я подхожу тебе как никто другой. Надеюсь, ты не думаешь, что я в восторге от нашей интимной жизни в последний год. Твое притворство в постели меня достало! Учти, любой нормальный мужчина потерпит-потерпит да и найдет себе кого-нибудь на стороне.
Брук смотрела на мужа не отрываясь, ошеломленная его резкостью и возмущенная тем, как легко он оправдал свою измену. Да, подумала она, за последний год мне приходилось время от времени делать вид, что я получаю удовольствие в постели. Но ведь это лучше, чем просто бросить: «Извини, дорогой, что-то мне не хочется. Давай в другой раз». По крайней мере, он-то это удовольствие получал. А потом отворачивался и тут же засыпал.
Брук как раз открыла рот, чтобы высказать все это, но на кухню вбежала Клаудиа.
– Мамуля, смотри, какие у меня чистые ручки, – пролепетала она, снова дергая мать за юбку. – Я хочу кокосовых шариков и сока.
Брук наклонилась и взяла дочку на руки, заставив себя улыбнуться, как могут улыбаться только матери, далее когда их сердце плачет от боли.
– Тогда давай поищем твои шарики и сок, хорошо? А папе нужно сделать кофе, пока он не заработал гастрит, – с сочувствием добавила она.
– Что такое гастрит? – поинтересовался Алессандро, вбегая на кухню.
– Это то, что у меня уже есть, – пробормотал Лео холодным тоном. – Бог с ним, с кофе. Я пойду в спальню, позвоню родителям. Сообщу, что мы благополучно долетели.
– Хорошо, – ответила Брук, радуясь, что он уходит.
Когда Лео вернулся, она уже совладала со своими чувствами и успокоилась. Надолго ли? – мелькнуло у нее в голове.
– Я. поеду к маме, когда дети лягут спать, – спокойно сказала она, насыпая кофе в кофеварку. – Они не будут тебе досаждать.
Он стоял в дверях и смотрел на жену.
– Брук, ты должна сказать мне, что тебя беспокоит.
– Да, я знаю, – согласилась она. – Потом.
– Почему не теперь? Мы одни.
Они действительно остались одни. Дети уже позавтракали и убежали к себе смотреть мультики. Они очень устали во время перелета, поэтому вели себя тихо. Брук даже подумала, не уложить ли их спать, не дожидаясь обеда.
– Нет, – отрезала она.
– Когда?
– Вечером. Когда дети уснут.
– Вечером? Ладно, – кивнул Лео.
Глава шестая
Зря я сюда приехала, поняла Брук, закончив свой печальный рассказ. На лице Филлис был написан ответ, готовый слететь с ее губ: «А ведь я тебя предупреждала!»
– Каков мерзавец! – воскликнула она. – А я-то уже поверила в то, что Лео другой, не такой, как все, что он любит тебя так же сильно, как и ты его, что он прекрасный муж и отец, что он не похож на тех лживых ничтожеств, за которых я имела несчастье выходить замуж. Я уже поверила в то, что ошибалась насчет всего мужского племени в целом. Даже стала испытывать симпатию к одному представителю сильного пола.
Брук в изумлении посмотрела на мать, не веря своим ушам. Чтобы мама испытывала симпатию к… мужчине? – мелькнуло у нее в голове.
– Но оказалось, что Лео в общем такой же, как все, только немного умнее. Для них главное – получить то, что хочется. Любыми средствами, – презрительно скривилась Филлис, возвращая мысли дочери от своего загадочного поклонника к теме разговора.
Брук почувствовала, что скоропалительные обвинения матери в адрес Лео разозлили ее. В словах Филлис звучали предубеждение и горечь обиды. Она была готова во всем видеть плохое, не усомнившись в верности своих выводов ни на минуту.
– А чего, по-твоему, хочет Лео, мам? – с вызовом спросила Брук.
– Это яснее ясного. Ему нужна красавица жена, которая обожает его настолько, что наплевала на свою карьеру и сидит дома с двумя детьми, тем самым давая ему полную свободу делать что пожелает и когда пожелает, и не задает лишних вопросов.
– Ты несправедлива. Я сама выбрала такую жизнь. Я стала домохозяйкой и матерью по собственной воле.
– Вот как? А мне казалось, что однажды ты обмолвилась о том, что хотела бы вернуться на работу. Но, полагаю, Лео подавил это твое желание на корню. Он не позволил бы своей прекрасной женушке находиться в этом огромном безжалостном мире. Хотя сам-то проводит в нем большую часть времени, встречаясь с теми женщинами, которые ему приглянулись, включая вдову родного брата. Только, пожалуйста, не испытывай иллюзий по этому поводу. Он лег в постель к Франческе, как только она освободилась, а может, и еще раньше. Мужчинам нельзя верить, Брук, особенно в вопросах секса. Коварные, лживые, самовлюбленные, эгоистичные мерзавцы – все до единого! Спасибо, что ты напомнила мне об этом. Черт подери, мне надо закурить! – пробормотала Филлис, схватила нераспечатанную пачку с садового столика, сдернула с нее пленку и достала сигарету трясущимися руками. – Проклятье, я забыла зажигалку в доме. Подожди минутку.
Брук осталась в саду. Как странно, думала она, мама только что озвучила мои собственные мысли и страхи. Но в устах другого человека они звучат как-то
