Луан крепко, от души, пожал руку товарищу Ты. Вот уже восемь лет, как они не встречались. За эти годы Ты немного пополнел, на лице его остался лихорадочный румянец, но глаза глубоко ввалились, и, главное, он по-прежнему постоянно кашлял.
Увидев кадровых работников, которые сгрудились в соседнем помещении, Луан сообразил, что Ты намерен принять еще по меньшей мере десяток посетителей, И после короткого обмена приветствиями Луан предложил приступить к делу. Разложив на столе карту, Луан взял карандаш и указал направление наступления 420-го.
— Это шоссе Фунгхьеп — Кантхо…
Но Ты остановил Луана: сегодня он пригласил его по другому делу.
Луан замер, и это вызвало смех его собеседника.
— Есть дело поважнее… Прочитай-ка эту телеграмму.
И товарищ Ты протянул Луану совершенно секретную и срочную телеграмму Центрального Комитета партии. В ней говорилось:
ЦК принял решение уничтожить основные силы противника в Дьенбьенфу. Действия остальных фронтов должны в срочном порядке координироваться с этой операцией. После этой победы политическая обстановка может резко измениться.
Луан встретился с Ты в первый и единственный раз до сегодняшнего дня в момент, когда в Южном Вьетнаме начиналась война Сопротивления.
Опираясь на английские войска, вступившие в страну под предлогом выполнения решения союзников о разоружении японских войск в Южном Индокитае, французы сразу захватили резиденцию Народного комитета Южного Вьетнама, муниципалитет и управление полиции. Японцы скрытно помогали французам. Обстановка в целом складывалась не в пользу революционеров, только что захвативших власть и не успевших сформировать вооруженные силы. Не хватало оружия.
При тусклом свете керосиновой лампы в доме, затерявшемся в рабочем квартале Сайгона, Ты передавал кадровым работникам срочные указания горкома партии. Луан не знал тогда, какой пост занимает Ты. Высокий, стройный, бледнолицый, он время от времени хватался за грудь, сдерживая приступы кашля, раздиравшего легкие, и при этом искренне смеялся. Говорил он не вполне литературным языком, к тому же немного сбивчиво, но зато убедительно. Этот человек своим спокойствием и уверенностью в обстановке, когда со всех сторон доносились выстрелы, произвел на Луана сильное впечатление.
Луан в тот день был преисполнен самого горячего энтузиазма. Он не слишком внимательно прислушивался к анализу обстановки, который излагал Ты.
— По-моему, главное, что сегодня надо, — это оружие. Дайте мне оружие. С оружием мы быстро сами научимся бить врага!
Так категорически поставил вопрос Луан.
Ты смотрел на него, не прекращая улыбаться.
— Дружище! Если бы у нас было оружие, то зачем бы мы сидели здесь и теряли время на дискуссии? «Дайте мне точку опоры, и я переверну земной шар» — говорил Архимед. Ты похож на него: дайте мне оружие, и я заставлю Грейси[6] бежать из Вьетнама сломя голову. Придет твоя очередь, дружище Архимед.
Этот разговор не доставил Луану удовольствия. Однако вскоре он был направлен в Ханой и вернулся на Юг с эшелоном оружия и боеприпасов. Во время следующего рейса эшелон был вынужден остановиться в Куангнгае: дальше дорога была захвачена французами. Тогда Луан начал перевозить оружие на лодках. Он работал в бюро по связи с Югом до 1947 года.
Как недавний выпускник коллежа, Луан был заносчив. Этот недостаток был присущ большинству представителей тогдашней интеллигенции. В студенческие времена он поддерживал узкий круг знакомств. «Знания и только знания — вот единственное, к чему стоит стремиться», — думал он. Поэтому, хотя политическая атмосфера вокруг него бурлила, он продолжал с головой уходить в учебу. Японцы высадились в Индокитае, мировая война и война на Тихом океане приобретали все более ожесточенный характер, а Луан, слыша сообщения об этом, никак на них не реагировал. Он давно хотел стать агрономом и теперь все силы отдавал учебе. Юноша для развлечения читал детективы. Пристрастие к ним у него появилось еще тогда, когда он учился в лицее «Шаслу-Лоба». Из занятий спортом Луан предпочитал теннис и довольно хорошо владел ракеткой.
Выходец из семьи, которую почти по всем критериям можно отнести к высшему обществу, интеллигент, французский гражданин, католик Луан, Робер Нгуен Тхань Луан, как ни странно, любил преодолевать трудности. Здесь не исключена связь с тем, что он младший сын и ему пришлось жить отдельно от родителей с бабушкой в провинции. Поэтому, по сравнению с другими братьями и сестрами, он лучше знал жизнь в сельской местности.
Луан был единственным членом семьи, нога которого никогда не ступала на землю Франции. Выбор им специальности агронома объяснялся просто: бабушка любила заниматься огородничеством. Что же касается сокровенных стремлений, то он мечтал стать частным детективом, но для этой профессии во Вьетнаме не имелось реальной почвы.
Строго говоря, во Франции он не был потому, что ко времени, когда сдал экзамены на бакалавра, дорога во Францию оказалась перерезанной войной.
Получив диплом агронома (церемония выдачи дипломов была столь же рутинна, как и весь французский государственный аппарат в Индокитае), Луан из Ханоя вернулся на Юг.
Именно по дороге домой в поезде, который шел только ночью, а днем стоял, ход мыслей Луана начал меняться.
В вагоне он случайно встретился со своим однокашником Куй, студентом-медиком, с которым он не один год жили вместе в пансионе Индокитайского университета. В свое время студентов потрясло известие в том, что Куй бросил учебу и вслед за Во Нгуен Зиапом[7] ушел в джунгли. Когда Луан приехал в Ханой, Во Нгуен Зиап уже не преподавал в лицее «Тханглонг», учебном заведении с высокой репутацией, но его имя не сходило с уст учащихся, оно произносилось с восхищением.
Куй появился в вагоне только в Долене. Увидев Луана, он немного растерялся. По-видимому, только после долгих размышлений Куй решился на прямой разговор с Луаном.
Действительно, как и говорили, Куй уехал в Туанкуанг, где вместе с другими бывшими лицеистами закончил курсы военной подготовки. Теперь Куй направлялся на Юг, чтобы там установить связь с Вьетминём.[8] Куй много рассказывал о жизни в боевой зоне. Луана эти рассказы настолько заинтересовали, что, когда днем поезд, избегая воздушных налетов, стоял где-нибудь в лесу, он ни на шаг не отходил от товарища.
В Сайгоне Луан согласно предписанию явился в сельскохозяйственный департамент. Директором департамента был француз солидного возраста. Долго, печально и беспомощно разглядывал он Луана. Похоже было, что этот старик, сидевший в кресле под портретом «главы государства» Петэна, больше склонялся слушать де Голля.
Заместителем француза был вьетнамец. Диплом агронома он получил во Франции еще в те времена, когда агрономы именовались агроестественниками, и стал заместителем директора потому, что этого хотел японский посол. При встрече с Луаном он ни слова не произнес о земледелии, а сразу пустился в рассуждения о распространяемой японскими милитаристами теории «великой Восточной Азии», о Японии, лидере желтой расы. Заместитель директора уговаривал Луана писать статьи для газеты «Тан А».[9] Паническое бегство японских войск с Филиппин, из Бирмы и Индонезии он в полном соответствии с утверждениями агентства «Домэй»[10] объяснял как «тактический шаг». Он намекнул Луану, что вскоре Чан Чонт Ким создаст правительство — правительство независимого Вьетнама, в котором он, заместитель директора, займет министерский пост.
Это был первый и последний приход Луана в департамент. С тех пор он полностью перешел на сторону Куй. Вдвоем они всеми правдами и неправдами добрались до лесного района Чиан. Куй связался о зональным комитетом Вьетминя. Луан помог Куй найти оружие. С большим трудом удалось купить несколько
