выбора. Как иначе я могу быть уверен, что ты не натворишь глупостей, пока меня здесь нет?
В глазах Неферем заблестели слезы. Она их проглотила и заговорила с большим достоинством:
— Мое место рядом с моим супругом. И ты знаешь это лучше всех прочих.
— Со временем ты к нему присоединишься, не бойся, — ответил Нагаш. — И как скоро это произойдет, зависит только от тебя.
— Я никогда за тебя не выйду! — закричала Неферем, и слезы все-таки хлынули из глаз. Горячие от ярости, они текли по ее безупречным щекам, оставляя на них черные следы. — Меня тошнит от твоей навязчивой идеи! Продержи меня пленницей во дворце еще сотню лет, и моя ненависть к тебе станет только сильнее!
Нагаш обошел стол и уже был на полпути к царице, когда понял, что происходит. Его рука взлетела вверх, готовая ударить. Служанки Неферем взвыли от ужаса и отчаяния и кинулись вперед, чтобы заслонить от Нагаша возлюбленную царицу. Дочь Солнца даже не дрогнула. Она гневно сверкнула глазами на царя, словно подстрекая его ударить.
Царь замер, ноги его будто прилипли к полу. Тяжело дыша, он с трудом разжал кулак.
— Заткнитесь, вы, коровы! — заорал он на всхлипывающих девушек и жестко посмотрел на царицу. — Твои чувства не имеют ни малейшего значения, — произнес царь сквозь стиснутые зубы. — Посмотрим, останешься ли ты такой же упрямой через пятьдесят лет, когда твой сын окончательно о тебе забудет. — Он подошел еще ближе. — Выбор за тобой, Неферем. Ты подчинишься мне, сейчас или позже.
Царица содрогнулась от гнева и тоски. Слезы текли по ее щекам и падали на каменный пол, но Неферем не сдалась.
— Позволь мне увидеть моего сына, — повторила она. — Пожалуйста. Пусть он перед уходом на войну получит материнское благословение.
Нагаш посмотрел на нее, обдумывая просьбу, сделал еще шаг к Неферем, приблизил свое лицо к ее лицу, посмотрел прямо в глаза царице и улыбнулся.
— Сухет не нуждается в твоих благословениях, — негромко произнес он. — Он все время будет находиться рядом со мной. Думай об этом в наше отсутствие, Неферем, и будь довольна.
Два часа спустя последние подразделения небольшой армии Кхемри покинули город под звук фанфар и грохот копыт. Нагаш ехал во главе колесниц, укомплектованных недавно возвышенными сыновьями из новых знатных домов. Рядом с царем стоял Сухет, серьезный юноша пятнадцати лет, в плохо сидящих на нем отцовских доспехах. Они выехали из города через западные ворота и повернули на Большой торговый тракт на виду у шпионов царя Некумета, которые находились в городе. Делегации от всех городских храмов смотрели, как царь уезжает, но никто его не благословлял. Нагаш не принес жертв богам перед уходом на войну и не попросил жрецов поддержать армию, и подобный поступок был беспрецедентным.
Они ехали глубокой ночью по широкой мощеной дороге, и скоро быстрые кони догнали пехоту. Нагаш потребовал короткой остановки, чтобы объяснить командирам, как важно успеть на встречу вовремя, и кавалерия поскакала дальше.
Через час после полуночи всадники добрались до главного лагеря армии Кхемри у берегов Реки Жизни. Там царь в последний раз посовещался с Арханом, на которого возлагалось командование всеми кавалерийскими силами, и больше ему не оставалось ничего, как только дожидаться зари.
Шепсу-хур прибыл точно вовремя, когда первые лучи рассвета забрезжили на востоке над Хрупкими Пиками. Огромные пузатые грузовые баркасы с длинными веслами покачивались, как гиппопотамы, на волнах широкой реки, освещенные сзади восходящим солнцем. Как только первый баркас пристал к берегу, царь приказал грузиться на него.
В течение дня четыре с половиной тысячи человек, пройдя мелководье возле берега, забирались на суда Шепсу-хура. Ближе к вечеру все пятнадцать судов загрузились, на берегу остались только легкие кавалеристы и колесницы. Архан с кавалерией продолжит свой путь на запад, совершая набеги на армию Некумета и отвлекая ее внимание.
Четыре ночи спустя флот грузовых баркасов незамеченным проскользнул мимо сторожевых костров войск Зандри и вышел в море.
Суда из Кхемри добрались до устья Реки Жизни на рассвете шестого дня и выплыли во вздымающиеся синие воды Великого океана. Оттуда оставалось всего несколько миль до гавани Зандри. Грузовые баркасы прошли мимо волнорезов и пристали к первому же пустому пирсу, который увидели. Поначалу туповатый причальный мастер и его помощники не поняли, что нужно делать с этими нежданными судами — то ли они привезли рабов, то ли это торговый флот, прибывший раньше времени. Флагов на судах не было, и внешне они ничем не отличались от торговых кораблей Зандри. Так что причальный мастер почесал в затылке и полез проверять свои записи, а баркасы пришвартовались и войска начали выгружаться, прежде чем он сообразил, что происходит, и поднял тревогу.
Армия Кхемри взяла город приступом. Поскольку все войско ушло далеко на восток, Зандри оказался совершенно беззащитным перед нападением Нагаша. Городская стража попыталась помешать высадке, но ее сопротивление удалось сломить за какой-то час.
Разорение Зандри длилось три ужасных дня. Воины Нагаша методично грабили и сжигали все на своем пути. Опустошили большие невольничьи рынки, а весь живой товар погрузили на суда Кхемри. Мародерствовали в знатных домах города, людей брали в рабство. В лавках не осталось товаров, а баркасы забили под завязку. Все остальное сожгли, в том числе и две трети кораблей, стоявших в порту. Посольства других крупных городов нашли убежище в городских храмах и оттуда униженно наблюдали за погромом, учиненным Нагашем в отместку за унижения, которым царь Некумет подверг Кхемри.
Утром четвертого дня исстрадавшиеся люди, которым удалось выжить, робко выбрались на улицы города и обнаружили, что их мучители исчезли. Баркасы, груженные награбленным добром и несколькими тысячами рабов, ночью уплыли. А в это время армия Нагаша уже прошла сквозь восточные ворота Зандри и по Большому торговому тракту устремилась в сторону войска царя Некумета.
Нагаш установил для своей армии жесткий темп, заставляя воинов идти весь день и половину ночи, чтобы догнать войско Зандри. Они разбивали лагерь на обочине дороги и перекусывали тем, что имелось под рукой, потом несколько часов отдыхали, а на заре снова поднимались и шли дальше. По пути они несколько раз грабили купеческие караваны, направлявшиеся на восток с припасами для зандрийцев.
Прошли две тяжелые недели, и наконец лазутчики армии Кхемри увидели костры лагеря Зандри. Продвижение врага замедлилось, теперь его войска едва ползли, потому что их изматывали неослабевающие атаки кавалеристов Архана, к тому же стало заканчиваться продовольствие. Отправив лазутчиков искать армию Нагаша на восток, царь Некумет не имел не малейшего представления о том, что основной корпус военных сил Кхемри стоит лагерем в нескольких милях — в тылу его собственного войска.
Пока армия Кхемри устало располагалась на песке по обе стороны дороги, Нагаш приказал своим людям поставить для него палатку в нескольких сотнях ярдов западнее. Сухета, юного князя, оставили на попечение Раамкета, а Кефру царь отправил за двумя десятками рабов из тех, кого армия увела из Зандри. Сражение должно было начаться сразу после того, как забрезжит рассвет, но в эти холодные ночные часы Нагаш собирался как следует к нему подготовиться.
Начертить ритуальный круг было сложно из-за неровной земли, на которой стояла палатка, и это напомнило Нагашу о почти неразрешимой проблеме, с которой ему придется столкнуться утром. Его войско уступало противнику в численности в два раза, а люди после долгого похода окончательно измучились. В грядущей битве колдовство должно стать решающим фактором, но как он сможет получить жизненные силы, необходимые, чтобы произносить заклинания? Он окажется слишком далеко от линии фронта, чтобы воспользоваться гибелью воинов, как своих, так и вражеских, к тому же на открытом воздухе будет очень сложно создать и поддерживать хороший ритуальный круг. Нагаш как раз закончил рисовать круг, когда вернулся Кефру, волоча за собой молодого раба. Юноша, длинноногий и длиннорукий северный варвар, едва шевелился от усталости, голода и страха. Он ввалился в палатку, как жертвенный бык, плохо соображая и не понимая, что за судьба его ждет. Царь представил себе, как Кефру перерезает варвару горло и сливает
