— Ну да, конечно, я это говорил, — колко отпарировал он. — Ты ведь дочь большого босса, не так ли? Его единственная дочь, его единственный ребенок… Нужно ли пояснять дальше?
— Так ты говорил и делал все это только ради денег? — произнесла она придушенным голосом. Его смех был жесток.
— Какие проблемы, золотце? Неужели ты действительно думала, что я был очарован твоей красотой и привлекательностью? О, ты не так уж плохо выглядишь, когда снимаешь эту жуткую одежду, которую постоянно носишь. Но, мой бог, ты даже не умеешь ублажить мужчину в постели. Ты просто скучна, Одри! Я делал тебе большое одолжение, выводя тебя в свет и даже затаскивая тебя в койку, но, полагаю, ты этого не поймешь. Я также думаю, что ты кинешься домой и расскажешь своему дорогому папочке, что один из нехороших служащих его компании соблазнил его маленькую девственницу-дочку…
Отвращение охватило все ее существо.
— Не волнуйся, — выдохнула она. — Папе я ничего не скажу.
Господи, оставалось же у нее хоть что-то от гордости! Немного, но все же есть за что зацепиться, чтобы не свалиться в отчаяние, которое, она почувствовала, подступало к ней со всех сторон.
— Просто замечательно! Ведь если бы ты рассказала ему и меня бы вытурили с работы, я сделал бы так, чтобы все в компании и весь чертов Сидней знали бы, что ты за злобная и мстительная сучка. И попробуй сказать в конторе, что это ты порвала со мной, дорогая — тебе не поверят. Черт побери, — я могу поиметь там любую птичку — какую только захочу. Мне просто было жалко тебя, вот и все. Ты должна быть благодарна мне за небольшие милости…
Расселл продолжал бессвязно говорить что-то, но мозг Одри оградил себя от его злобных и высокомерных слов. Она пыталась думать о том, что случается с такими девушками, как она, которые не пользуются успехом у мужчин и ничего не смыслят в сексе, а соблазнить могут лишь своими деньгами. Девушкам вроде ее покойной матери…
Она закрыла глаза, словно могла таким образом избавиться от боли, которую вызывала в ее мозгу только что услышанная горькая правда. Но вместе с болью ее охватила ярость на судьбу, которая сделала состоятельную девушку совсем непривлекательной. А ведь больше всего на свете она мечтала завести семью, любить и лелеять мужа. Мечтала об этом невыносимо долго.
Ее пальцы крепко сжали сумочку, и она готова уже была метнуться боком из кабинки, когда кто-то встал на ее пути.
С удивлением она посмотрела наверх — ей пришлось очень высоко поднять голову на мужчину лет тридцати, стоявшего перед ней с извиняющейся улыбкой на весьма привлекательном лице. Ослепительно белые зубы сверкали на фоне загорелой кожи, а умные глаза глядели на нее из-под густых вьющихся волос, черных как вороново крыло.
Но удивившись внезапному появлению этого симпатичного мужчины, она еще более изумилась его словам.
— Одри, дорогая, — произнес он глубоким, мужественным баритоном, — я просто не мог, ждать больше в машине. Правда, ты сказала, что и сама справишься с этим, но все же я посчитал нужным прийти на всякий случай.
Пока он говорил, его выразительные серые глаза легко держали ее изумленный взгляд, и их стальная сила заставила ее не отводить своих глаз и промолчать, не выдать, что она его совсем не знала.
Или знала?
В нем было что-то отдаленно знакомое, но она все же не могла узнать его. В замешательстве Одри нахмурилась. Кто это такой, откуда он знает ее имя? И почему говорит такие странные вещи?
Кончив тираду, он перевел взгляд на Расселла, сидевшего с разинутым ртом и с самым растерянным видом.
— Тебя ведь зовут Расселл, правда? — продолжал говорить незнакомец в своей жизнерадостной манере, удивив Одри тем, что знал ее собеседника. Задыхаясь от изумления, она было открыла рот, но тут же захлопнула его под жестким взглядом незнакомца.
— Сожалею, старина, — услышала она еще более удивительные слова, — но такое случается: мы с Одри встретились лишь в прошлую субботу, но для нас обоих это оказалась любовь с первого взгляда. Я сам никогда не верил в подобный романтический вздор, но теперь вынужден пересмотреть свои взгляды. Разве не так, Одри, моя сладкая?
Одри, его сладкая, была так ошеломлена, что онемела и не могла произнести ни слова. Ее оленьи глаза были широко открыты, губы бантиком плотно сжаты.
Расселл тоже был ошеломлен, но не до такой степени, чтобы смолчать.
— Одри, это что еще за тип? — требовательно воскликнул он. — О, боже! Только ты не говори мне, что встречалась с кем-то за моей спиной!
Его глаза сузились от ярости.
— Ты маленькая лицемерка, да я…
— Одри, гадкая девочка, — вмешался мужчина твердым, сухим, но одновременно смешливым голосом, — ты ему еще ничего не сказала?.. — Он элегантно и выразительно пожал плечами, привлекая внимание Одри к своему необычному, даже лихому наряду: просторные черные брюки и черная водолазка, заправленная под светло-коричневый кожаный пояс, подчеркивающий узкие бедра.
— Ну разве это на нее не похоже, Расселл? — продолжил он. — Она ведь так не любит доставлять неприятности… Послушай, может, нам выйти побеседовать один на один, если у тебя есть что сказать. Мы же оба знаем, как чувствительна Одри и, может, нам лучше поговорить как мужчина с мужчиной?
Расселл вскочил со стула, возбужденный до неистовства. Но рядом с незнакомцем он выглядел довольно тщедушным, что удивило Одри — ведь в Расселле было пять футов одиннадцать дюймов росту, и он был совсем не плохо сложен. Но незнакомец был выше по крайней мере на четыре или пять дюймов, к тому же обладал широкими плечами и мощным торсом.
— В этом нет никакой необходимости, — отозвался Расселл, сообразивший, что не имеет никаких шансов против незнакомца. — Мне все ясно. Добро пожаловать! Никаких денег в мире не стоит…
— Незнакомец быстро выкинул руку вперед и захватил левую кисть Расселла. Одри невольно обратила внимание на длинные и мощные пальцы. Лицо Расселла искривилось от боли.
— На твоем месте я бы помолчал, — предупредил незнакомец тихим голосом, прозвучавшим более угрожающе, чем самый громкий — крик. — Я также предлагаю тебе убраться отсюда как можно быстрее и как можно дальше прежде, чем я забуду, что я джентльмен и нахожусь в присутствии леди.
Расселл раскрыл было рот, но передумал и быстренько захлопнул его. Бросив свирепый взгляд на Одри, он выбрался из кабинки и поспешил к ВЫХОДУ.
Незнакомец смотрел ему вслед с жесткой, но довольной усмешкой на лице.
— Кто… кто вы такой? — выпалила Одри, облегченная уже тем, что смогла облечь в слова свои смущение и замешательство. До этого она сдерживала себя, испытывая, впрочем, удовольствие от того, что видела Расселла таким перепуганным.
Его улыбка смягчилась, когда он присел на освободившееся место напротив нее и просто сказал:
— ДРУГ.
Она откинулась на зеленую кожаную спинку и уставилась на него. Разве они встречались раньше? Или это был один из деловых партнеров ее отца? Нет-нет, немедленно отбросила она эту мысль. Такого мужчину она никогда бы не забыла.
— Я вас не знаю, — довольно твердо заявила она, хоть и с легкой дрожью в голосе.
— Ах да, совершенно верно. — Он нахмурился и несколько секунд потирал пальцами свой подбородок. Потом его лицо прояснилось, и на нем появилось смешливое выражение. — Поверили бы вы мне, если бы я сказал, что я ваш ангел-хранитель, оживший, чтобы спасти вас от подлого злодея?
— Вы вовсе не похожи на ангела, — сказала она, улыбнувшись при мысли, что одетый во все черное ее спаситель скорее выглядел «представителем противоположной стороны»..
Его ответная улыбка была обворожительной, и от нее у Одри аж мурашки по спине побежали.
— Так как насчет рыцаря, спасающего прекрасную даму, оказавшуюся в беде? — хохотнул он.
— А что тут смешного? — бесхитростно поинтересовалась она, прежде чем до нее «дошло», и улыбка слиняла с ее лица. — Впрочем, меня вряд ли можно назвать «прекрасной дамой»…
— О господи, Одри, — вздохнул он в явном отчаянии. — Дело вовсе не в этом! Просто меня зовут
