проходите поскорее, а то замерзнете до смерти.
Австралиец… Николас шагнул в гостеприимный холл. Мужчина почти перестал считать себя австралийцем.
Теперь это место не шло у него из головы. Ник думал о дочери, которая жила там. Которую он больше никогда не увидит…
Весь день Николас просидел в одиночестве в своей квартире, отказавшись от нескольких приглашений на ужин. Он никому не покупал подарков, хотя разумеется, выписал чеки Майку и Чеду. Следующий день мужчина также провел один. И двадцать седьмое число тоже.
Но сегодня он наконец заставил себя выйти. Сходил на пьесу, которую совсем недавно поставили в театре (и нашел ее ужасно скучной), затем немного перекусил по пути домой. Надо было придумать занятие, которое поможет ему вернуться к жизни.
Потому что Николас чувствовал себя мертвым. Внутри.
«Я вообще не должен был выбрасывать Серину из своей жизни», — мрачно осознал он. Черно-белый взгляд на жизнь был худшим лекарством от депрессии, которое только можно придумать.
— Мистер Дюпре! — позвал его Чед, когда тот, понурившись, двинулся к лифту.
Ник глубоко вздохнул, останавливаясь. «Не вымещай зло на мальчике, — велел он себе. — Парень не виноват, что ты хочешь придушить каждого, кто решается с тобой заговорить».
— Да, Чед?
— Для вас еще один розовый конверт. Из Австралии.
— Что?!
Николас пораженно наблюдал за тем, как Чед достает и протягивает ему ярко-розовый конверт. Точно такой же, как предыдущий. Правда, на этом было написано только его имя.
Ник перевернул конверт. На обороте тоже ничего.
— Ничего не понимаю, — чистосердечно признался он. — С чего ты взял, что оно из Австралии? Тут нет ни марки, ни адреса… Как это письмо вообще сюда попало?
Чед глуповато усмехнулся, но ничуть не обеспокоился.
— Его… э… доставили самостоятельно.
— Самостоятельно?
— Да, — раздался позади него женский голос. — Я привезла.
Он почувствовал, как сжалось сердце. Боже правый, Николас хорошо знал этот голос.
Мужчина резко развернулся и увидел ее. Свою Серину.
— Меня прислала Фелисити, — просто произнесла она, медленно подходя. — Письмо от нее.
— Ничего не понимаю, — повторил Николас. Вполне искренне. Но в его умершем сердце начала зарождаться прекрасная, пьянящая надежда.
Серина покосилась на Чеда, который, вне всякого сомнения, внимательно слушал их разговор.
— Иди сюда, — тихо произнесла Серина, потянув мужчину за собой в нишу в дальнем углу холла, в которой стоял маленький чемодан и огромная сумка.
Сердце Ника бешено забилось, когда они сели.
— Бога ради, расскажи мне, что происходит!
— Николас… Я рассказала Фелисити правду. Я сказала, что ты ее настоящий отец.
Он забыл, как надо дышать, услышав это.
— И?.. — выдавил он.
Улыбка Серины могла бы растопить льды Арктики.
— Она вовсе не возненавидела меня.
— А… а меня? — Еще никогда Николас так не заикался.
— Ох, Николас, за что она могла тебя возненавидеть?! Ты же был ни при чем. Это целиком и полностью моя вина.
— Это неправда, дорогая, — произнес Ник, взяв ее руки в свои.
— Чистая правда. Прошу, тебя, Николас, дай мне наконец признать собственные грехи. Я должна была все тебе рассказать еще тогда. Но я струсила, выбрала легкий путь. Фелисити отправила меня сюда в наказание за то, как я с тобой обошлась.
— А она не слишком расстроилась из-за того, что Грег не был ее отцом?
— Сначала Фелисити ужасно огорчилась. Но я убедила ее, что он был и останется ее отцом во всех смыслах — кроме биологического. И прекрасным отцом.
— Он и был им, — согласился Николас.
— Да. Кстати, дорогой мой, надеюсь, ты не будешь возражать… Мы решили не рассказывать об этом никому, особенно родителям Грега. Они будут сломлены такой новостью…
— Разумеется. Я понимаю.
— Фрэнни и Берт ведь уже далеко не молоды. Скоро наступит день, когда уже не будет иметь значения, знает кто-то нашу тайну или нет…
— Главное — моя дочь знает.
— Она просила, чтобы ты прочел письмо в моем присутствии.
— В самом деле?
Николас с некоторым трепетом разорвал конверт и вынул письмо.
«Дорогой Николас!
Прости, но пока мне не кажется правильным называть тебя папой. Один папа у меня уже был… С другой стороны, клево, что именно ты мой отец. Неудивительно, что я так здорово играю ни пианино. В любом случае я очень рада, что мама рассказала мне правду. Думаю, так или иначе мне бы все стало известно.
Вообще-то я пишу именно из-за нее. Мама ходила такая грустная, когда ты уехал. Она тебя по- прежнему любит и говорит, ты ее тоже. Я надеюсь, это действительно так, иначе я до конца своих дней не буду с тобой разговаривать. Что будет настоящей трагедией, потому что ты мне жутко нравишься. Так что, пожалуйста, пожалуйста, предложи ей выйти за тебя замуж еще разок. И возвращайся жить в Австралию.
Пока!
Твоя тайная дочь,
Николас не мог не рассмеяться.
— В чем дело? — спросила Серина. — Что такого она тебе написала?
Николас в ответ вручил ей письмо. Прочтя, Серина громко застонала.
— О господи! А она своего не упустит, верно?
— Думаю, Фелисити — чудесный ребенок. — Выйдешь за меня замуж, дорогая?
— А что, нужно обязательно спрашивать?
— Пришлось. Наша дочь пригрозила, что в противном случае до конца дней своих не будет со мной разговаривать.
— В таком случае я согласна, Николас. Я выйду за тебя замуж.
Он улыбнулся и обнял Серину.
