молчании он вылез из джипа и вслед за Кит прошел в дом.
Кит почувствовала, что тишина — единственная вещь, в которой он сейчас нуждается, и оставила его в покое. Рейс походил по большой комнате, пошевелил угли в камине, подбросил дров, затем снова начал мерить шагами помещение. Гус, казалось, тоже не мог найти себе места, ходил из угла в угол, принюхивался, словно не узнавал дома. Иногда человек и собака сталкивались, и тогда одному из них приходилось уступать дорогу. Кит ретировалась на кухню и вскоре вернулась, держа в руках две чашечки дымящегося шоколада.
— Рейс, пожалуйста, сядь. У тебя такой измученный вид.
Он почувствовал, как волна усталости затопила его, и, взяв чашку с шоколадом, опустился рядом с ней на диван.
— Рейс, в чем дело?
Кит поставила чашку на стол, и в глазах у нее застыл страх.
— Ни в чем, — процедил он сквозь зубы.
— Но у тебя такой вид…
— Не надо, Кит! Хватит переживать за меня. Пора для разнообразия побеспокоиться и о себе.
— Я и забочусь, — отозвалась она. — О себе. И о тебе. О нас…
Боже, что бы он ни сделал, чтобы хотя бы наполовину заслужить это «нас», чтобы Кит принадлежала ему, он ей… Но этому не бывать, сказал он себе твердо, это не для тебя.
— Рейс, — взмолилась Кит, — не смотри так. Ты пугаешь меня!
Вдруг он почувствовал, как девушка прильнула к нему. Не смей, приказал он себе. Ты прекрасно знаешь, что эта битва с самого начала проиграна. Огромным усилием воли он высвободился из ее объятий и, пошатываясь, встал. Гус, примостившийся, наконец, возле двери, внимательно посмотрел на него. Ошибся ты насчет меня, приятель, подумал Рейс. Чертовски ошибся. Впрочем, как и твоя хозяйка.
— Рейс!..
— Не надо, Кит. Не поступай так с собой.
— Как?..
— Ты заслуживаешь лучшей доли. Я ничего не могу дать тебе. Даже у этого золотого мальчика есть такие возможности, от которых трудно отказаться.
— Ты про Лена? — Она подняла голову, и на лице ее появилось оскорбленное выражение. — Мне он даром не нужен, даже если он пообещает луну и все звезды в придачу.
— Откровенно говоря, мне он и самому не очень нравится, но у него есть внешность, шарм, университетское образование. Это не может не привлекать девушку, тем более глупо отмахиваться от него только потому, что тебе не нравятся его манеры.
Кит вздернула подбородок, и глаза ее гневно блеснули.
— Было бы глупо, — медленно и отчетливо проговорила она, — отказываться от человека, который ради тебя готов на все.
Рейс почувствовал, что больше не сможет сдержать себя. Ему так хотелось послать ко всем чертям все свои зароки, сжать ее в объятиях и держать так вечно, заниматься с ней любовью, пока она в экстазе не начнет выкрикивать его имя.
Он думал, что сойдет с ума от сладостных картин, которые помимо его воли возникали в сознании. Пытаясь сосредоточиться, Рейс предпринял последнюю попытку.
— Я не тот человек, за кого ты меня принимаешь, солнышко, — прошептал он.
— Ты хороший, ты честный, я это точно знаю.
— Да ни черта ты не знаешь! — воскликнул парень, впервые давая выход всей накопившейся на самого себя злобы. — Я не хороший и не честный, Кит Кэмрун!
Она слегка отодвинулась от Рейса, настороженно глядя на него.
— Тогда кто ты? — спросила девушка, почти не разжимая губ.
— Я тот, кого ты во мне заподозрила в день приезда шерифа.
Глаза у нее широко раскрылись, и она невольно в знак несогласия покачала головой.
— Что ты хочешь сказать? Что ты?..
Он твердо встретил ее взгляд.
— …Убийца. Я убийца, Кит.
Глава 10
Дело сделано, угрюмо подумал Рейс. Последнее слово сказано, и сейчас потрясение на ее лице сменится отвращением. Брезгливость — вот самое мягкое и доброе чувство, на которое он теперь может рассчитывать. Нетерпимая ни к какому насилию, Кит Кэмрун не потерпит рядом с собой убийцу.
Но выражение лица девушки оставалось прежним. И Рейс почувствовал приступ раздражения — то ли от ее глупой доверчивости, то ли от сознания того, что теперь ему придется стать более жестоким и к себе, и к ней.
— Это правда, Кит. Теперь ты понимаешь, почему я не могу идти в полицию.
Она сидела бледная, беззвучно шевеля губами, и качала головой, все еще не веря ему.
— Смешно, правда? — грубо сказал он. — Я не могу выдать властям убийцу, потому что сам таковым являюсь. И хотя прошло без малого десять лет, шериф в любой момент может надеть на меня наручники. Ты не знаешь почему? Тогда вспомни, по какому виду преступлений в нашем законодательстве не существует срока давности? Единственное преступление, по которому ты несешь ответственность до конца жизни, это…
— Рейс, нет…
— Да, черт побери! — огрызнулся он. — Я же предупреждал, что ты иначе посмотришь на меня, если узнаешь всю правду. Ну, вот ты ее и получила.
Кит слабо вскрикнула, и Рейс, сжавшись, отвел взгляд в сторону. Подойдя к камину, он концом ботинка начал ковырять каменную кладку. Гус приподнял голову на звук, но Рейс этого даже не заметил. Он был зол на себя, хотя и понимал, что этот разговор должен был когда-нибудь состояться.
— Прости, — невольно вырвалось у него. — Мне следовало раньше рассказать тебе об этом. Но я боялся, что ты никогда более… — Внезапно Рейс замолчал, а потом неуверенно продолжил: — Но я должен был сказать. — Он все еще не смел взглянуть на нее. — Ты имеешь полное право все знать. Иначе бы, надо думать, не стала бы…
— Нет!..
Она произнесла это шепотом, но он пронзил Рейса до глубины души.
— Я не мог больше лгать тебе…
— Не верю!..
Девушка по-прежнему говорила сама с собой, и хотя голос ее немного окреп, но страдания в нем слышалось не меньше. Рейс усмехнулся.
— Боже, неужели, если ты веришь, то беззаветно? Очнись, Кит. Ведь это не случайность, не какая- нибудь судейская ошибка. Я убил человека, а потом бежал, и по сей день скрываюсь от ответственности.
— Но может быть, это все-таки несчастный случай?..
Она не смогла продолжить, чувствуя, как он резко повернулся к ней.
— Черт возьми, Кит, хватит обелять убийцу. Это не был несчастный случай. Я сделал преднамеренно, понятно? Я хотел убить его и убил.
Девушка задрожала и как-то осела на диване. Рейс видел, что она пытается собраться с мыслями, выпрямиться, расправить сгорбленные плечи, смело взглянуть в лицо происходящему. Господи, подумал он, в ней больше мужества, чем в любом из мужчин, с которыми мне приходилось сталкиваться.
Немного придя в себя, она спокойно спросила:
— Почему?
Рейс нахмурился.
