– Мне это показалось самым простым способом выиграть спор, который ты завела, – теперь он не стал сдерживать смеха при виде ее попытки изобразить на лице возмущение и, ласково притянув к себе, увлек Абби вверх по лестнице. – А что касается людей, окружающих нас, обычно зрители приветствуют проявления нежности у парочек. Я веду себя вполне пристойно. Вот вчера в вестибюле двое влюбленных позволяли себе гораздо больше, и никто не обращал на них внимания.
– Значит, в этом ничего особенного не было? – в голосе Абби прозвучало некоторое разочарование, и, медленно поднимаясь по ступеням, он крепко прижал ее к себе.
– Абби, это был первый поцелуй за три года, поэтому для меня он значит очень много, – признался Тэннер. Они подошли к ее двери, и Тэннер, не выпуская ее из рук, отпер замок.
В комнате он прижал ее к захлопнувшейся двери и, удерживая в этом положении своим жарким телом, уперся ладонями о стену с обеих сторон от ее головы.
– А вот теперь я поцелую тебя по-настоящему, как не мог целовать внизу.
Когда Тэннер дотронулся губами до нежного местечка у нее за ухом, Абби не смогла удержаться от тихого стона. Так много времени прошло с момента, когда она чувствовала что-либо подобное. Три долгих года прошло с той минуты, как тело ее трепетало, отзываясь на ласки Тэннера. Теперь, когда его сильное горячее тело навалилось на нее, в ней нарастало возбуждение, которого она никогда прежде не испытывала.
Руки Абби сами по себе поднялись и стали гладить его широкие плечи, обтянутые тонким пушистым свитером. Под мягкой шерстью свитера ее пальцы ощущали тугие мощные мышцы, напряженные, словно Тэннер поднимал гири… хотя он лишь слегка приподнял в ладонях ее лицо.
– Я думала, ты привел меня сюда, чтобы отругать как следует, – пробормотала она, впиваясь ногтями ему в плечи, в то время как его язык обводил краешек ее ушной раковины.
– Я еще дойду до этого. – Его губы скользнули по ее щеке к переносице, затем перешли на другую щеку. – Сейчас же единственное, что я хочу слышать, это твои стоны, когда я делаю с тобой то, что тебе нравится.
– Займешься со мной любовью?
– Нет, Абби. Просто поцелую. Я слишком ослабел от голода, чтобы сделать что-либо еще. – Он провел ртом по ее губам, не останавливаясь ни на мгновение, и улыбнулся, когда она попыталась поймать его рот своим. – Кроме того, я не знал, что ты уже приняла решение.
– Еще не приняла. – Розовый кончик ее язычка быстро высунулся между губами, Абби поднялась на цыпочки, чтобы в свою очередь подразнить его рот. В промежутках между беглыми жгучими поцелуями она проговорила: – Я как раз подумала, что если б ты привык держать свой рот на замке, нам сейчас не пришлось бы ничего решать.
– Тебе совсем не понравится, если я буду держать рот закрытым. – Чтобы подчеркнуть свой довод, Тэннер накрыл ее губы своими и стал медленно томительно ласкать ее рот. Его язык скользнул по ее языку, отдернулся и снова скользнул вперед. Одна его рука погрузилась в мягкие локоны на затылке, запрокидывая голову, чтобы открыть ему лицо, другая рука, обвив Абби за талию, приподняла ее тело, крепко прижала к нему.
Абби даже не заметила, что ноги уже не касаются пола, ей было все равно, что она еле может дышать в его объятиях. Значение приобрело другое: теплый шелк его густых длинных волос, скользящих между ее пальцами, жар между ногами, усиливающийся с каждым проникновением его языка в ее рот. Даже ткань одежды, разделявшая их, не мешала ей ощутить твердость его возбужденной плоти.
Его ладонь подхватила ее под ягодицы, и она ответным движением закинула ногу ему на бедро. Тэннер покачивался вместе с ней, упираясь плечом в стену для равновесия, а губы его не прекращали терпкую любовную игру.
Проснувшийся здравый смысл подействовал на Тэннера, как холодный душ. Его непрошеное вмешательство он ощутил, когда осознал, что, крепко прижав к себе Абби и двигаясь вместе с нею в едином ритме, надеется облегчить давящую в чреслах тяжесть. И снова трезвая мысль всплыла на поверхность, когда мгновением позже пальцы Абигейл стали настойчиво тянуть верхнюю пуговицу его рубашки.
Со стоном сожаления он мягко разжал руки, дав ее телу соскользнуть вниз, так что ее бедра снова очутились гораздо ниже, чем его собственные, и рот оказался так же далеко от его губ. Большим пальцем Тэннер нежно провел по ее скулам, и ресницы Абби затрепетали, поднимаясь. Серые глаза затуманились, сверкающие огни в них угасли, губы вспухли и влажно алели после их бурных поцелуев.
Ее вид говорил, что она готова к любви, и Тэннер чувствовал, что ему легче прошагать по раскаленным углям, чем остановиться.
Но миг страстного ослепления уже прошел, уступив место голосу рассудка. Тэннер уронил голову, опершись лбом в ее лоб, и сказал:
– Нам, видимо, следует перейти к следующей части программы по выяснению отношений прежде, чем я забуду, что обещал предоставить принятие окончательного решения тебе.
– Что, если я скажу тебе, что решила заняться с тобой любовью?
Удар в солнечное сплетение был бы сейчас милосерднее, чем этот трепетный отклик. Перенести боль было бы легче, чем предложение небесного блаженства. Однако Тэннер выдержал испытание, хотя у него промелькнула мысль о том, что она еще не поняла, какие ставки в этой игре.
Тэннер боролся не за удовлетворение минутной страсти, а за то, чтобы соединиться с нею навсегда. Если ему повезет, если он сумеет добиться, то разделит с ней свою жизнь, а не просто жар своего тела. Пока достаточно и того, что начало их сближению положено, теперь надо было разобраться насчет Сэмюэльса. Очередь Йошимото подойдет позже.
Сделав глубокий вдох, Тэннер отступил на шаг.
– Ты повторишь мне это снова, когда взвесишь все последствия своих поступков и поймешь, что готова с ними жить дальше.
– Какие последствия?
– Нашей близости. – Потребовалось сделать над собой большое усилие, но он сумел отойти от нее и пройти через всю комнату к окну. Глядя невидящими глазами на затопленные туманом сады, он произнес: – Ты вызвала меня в Ирландию, чтобы завершить начатое нами в Аспене. Я приехал, потому что надеялся на возможность получить то, что упустил три года назад.
– Я все равно не понимаю, что ты имеешь в виду под последствиями. Мне все кажется ясным и понятным. – Ее голос прозвучал совсем близко, но он, не глядя, чувствовал, что она на таком расстоянии, что до нее не доберешься. Да, осторожности она, кажется, научилась. Ему захотелось, чтобы не он, а она жаждала коснуться его.
– Пока я не увидел тебя в Грайнан-оф-Эйлич, я не знал, что готов рискнуть для тебя всем. – Тэннер обернулся и увидел, что она стоит около кровати, бледная, вцепившись тонкими пальцами в свитер у себя на бедрах. – Если ты разрешишь мне снова приблизиться, боюсь, что избавиться от меня потом, когда ты решишь идти своей дорогой, будет очень непросто. Абби, я никогда не оставлю тебя по собственной воле. Я буду бороться за то, чтобы ты не покинула меня.
Тяжелый вздох, вырвавшийся из ее груди, был единственным ее откликом на эти слова. Тэннер заставил себя не проронить больше ни слова, молчать, пока она осознавала, что это означает. Он знал, что сказал достаточно. Добавлять еще какие-то слова было излишним. С бьющимся сердцем он ждал, с тоской думая о том, почему не хватило у него здравого смысла взять то, что она предлагала, не усложняя и так запутанные их отношения.
То, что он хотел бы не расставаться с нею никогда, не должно было влиять на это… Но почему-то влияло.
Когда Абби заговорила, голос ее был на удивление ровным:
– Ты прав насчет последствий, Тэннер. Создается впечатление, что мне действительно надо еще подумать.
Усилием воли он скрыл свое разочарование.
– Давай, Абби, пойдем погуляем. Разговор в спальне был глупой затеей.
– А как насчет ленча?
– Мы поедим где-нибудь в городе, – направившись к двери, соединяющей их комнаты, которую он ранее открыл со своей стороны, Тэннер отодвинул задвижку. – Одевайся, Абби.
