ересью. Боязливые люди всячески избегали его. Католической церковью было опубликовано следующее заявление, касавшееся греческого языка: “Мы обнаружили новый язык, называемый grege. Всеми силами нам следует избегать его, поскольку язык этот порождает ереси. Особенно осторожными будьте с Новым Заветом, написанным на греческом языке; эта книга наполнена шипами и иглами”.5 Но Кальвин был вольнодумцем. Если что-то стимулировало его мыслительный процесс и помогало в размышлении, он это принимал. Его мало волновало мнение других людей, если оно не представляло никакой пользы для его мыслей. Во время своего обучения в Орлеане Кальвин открыто благодарил тех преподавателей, которые осмеливались смешивать преподавание права с греческим языком.
Интеллектуализм достиг своего пика. В это же время произошла революция в искусстве. Также изобретенный в пятнадцатом веке стал повсеместно использоваться печатный станок. В нем люди увидели прекрасный инструмент для распространения своих идей. Появление печатного станка в то время можно сравнить с появлением в наше время компьютера. Печатное слово вскоре стало поистине бесценным, поскольку авторы поняли, что с помощью книги они смогут достичь гораздо большего числа людей, чем просто путешествуя. Недорогие томики греческих и латинских классиков печатались очень быстро, и люди кинулись их покупать. Ранее Мартин Лютер уже имел возможность оценить преимущества подобного распространения своих книг. Теперь же по его пути был готов двинуться Кальвин.
Кальвин покупал книги классиков и, как только у него выдавалась свободная минута, читал Платона и Аристотеля. Его жажда по философии была настолько велика, что ее не могли утолить занятия политическими и гуманитарными науками.
Кальвин постоянно находился в поиске чего-нибудь, что могло бы утолить его интеллектуальную жажду и избавить от недовольства своим статус-кво. Многие из студентов-юристов решили перевестись в коллеж, находившийся в городе Бурж. Сама сестра короля назначила в тот коллеж радикального учителя- итальянца для преподавания римского права, и все однокурсники Кальвина просто с ума сходили от представившейся им возможности научиться чему-нибудь от него. Увидев, что Орлеан покидают лучшие из его однокурсников, а также услышав их аргументы, Кальвин вскоре и сам присоединился к ним. В конце 1529 года он стал студентом коллежа в Бурже.
Угроза лютеранства
Несмотря на то, что Кальвин был полностью погружен в свою собственную работу, тень лютеранства неизменно следовала за ним. И это при том, что если бы в то время какой-ни- будь сторонник этого учения был пойман, ему пришлось бы предстать перед церковным судом, и в случае признания сторонника учения виновным его, с молчаливого согласия светского правительства, сожгли бы на костре, линчевали или обезглавили. Такое достаточно часто происходило в Париже, и, хотя казалось, что в жизни Кальвина хватало и других беспокойств, он тем не менее знал о каждом вынесенном приговоре. Также он знал и о быстрорастущем протестантском движении — как реформаторов, так и лютеран.
Прежде чем я продолжу, мне хотелось бы объяснить вам разницу между лютеранами и реформаторами, которые являлись двумя ветвями протестантизма.
Реформаторская теология (то есть Новый Завет, благодать, вера и т. д.) циркулировала в народе еще задолго до появления на сцене Мартина Лютера, однако именно он выдвинул ее на передний план. Своими “Девяноста пятью тезисами “Лютер отделил реформаторскую теологию от католической, а католическая церковь, в свою очередь, стала называть каждого человека, ассоциировавшего себя с этими истинами, протестантом.
Поскольку учение Лютера несколько отличалось от учения реформаторов, преимущественно в отношении причастия, лютеранство стало отдельным сегментом реформаторской протестантской теологии. Многие протестанты не называли себя лютеранами, потому что их вера несколько отличалась от веры Лютера. Ульрих Цвингли, великий швейцарский реформатор, считал, что он проповедовал истинное реформаторское Евангелие задолго до того, как на сцене появился Лютер, поэтому негодовал, когда его называли лютеранином, как будто лютеранство было единственной ветвью протестантизма. В то время существовало много учений, претендовавших называться протестантскими; точно такую же ситуацию мы видим и сегодня. В этой главе, если не будет необходимости пояснения, я буду называть протестантами и лютеран и реформаторов.
Итак, поскольку Кальвин очень любил размышлять, он часто обсуждал с другими студентами стремления и основные идеи лютеран и реформаторов. Одно из наиболее известных сжиганий еретиков произошло в Бурже как раз вскоре после приезда туда Кальвина. Один из последователей Лютера, часто проникавший во Францию с книгами своего учителя, был в конце концов схвачен церковными властями. Они сожгли этого человека на костре, но, несмотря на это, не смогли остановить стремительного распространения идей Лютера по всей Франции.
Коллеж в Бурже разочаровал Кальвина. Он был поклонником консерватора Этоиля, а новый итальянский преподаватель, приглашенный сестрой короля, в открытую того осуждал. Кальвин заключил, что итальянец был напыщенным, самодовольным и непочтительным человеком. На самом деле, Кальвин настолько презирал напыщенность этого преподавателя, что ему была ненавистна сама мысль о том, что он вынужден присутствовать на его занятиях.
Самое первое из написанных Кальвином предисловий к книге родилось как раз таки из его отвращения к итальянцу. Один из однокурсников будущего реформатора написал книгу в защиту Этоиля, и Кальвину была предоставлена честь написать к ней предисловие. Слова Кальвина, посвященные своему любимому учителю, были подобны удару в лицо прославленному итальянскому преподавателю: “…ибо с его [Этоиля] пониманием, компетенцией и знаниями в области права не может сравниться ни один из современников”.6
Уже в молодом возрасте Кальвин наглядно продемонстрировал, что он не из тех, кто молча отходит в сторону при возникающих противоречиях, если это касается защиты истины.
Печать, которую невозможно стереть
Вскоре после публикации книги с его предисловием Жан вынужден был отправиться в Нойон, поскольку ему сообщили, что отец находится при смерти. Когда Жерар скончался, Кальвин был рядом. Как ни странно, но о смерти отца он всегда говорил с каким-то безразличием. Возможно, Кальвин затаил на отца обиду из-за того, что тот приказал ему сменить профессию.
Похоронив отца и передав управление имением в руки своего брата Шарля, Жан Кальвин, взяв каникулы в коллеже, остаток лета и осень провел в Париже, где посещал лекции по греческому языку и ивриту. Сейчас он мог уже самостоятельно выбирать свою будущую профессию. Несмотря на то, что Кальвин не собирался становиться юристом, он решил закончить свое образование. В Париже оставаться было опасно, поскольку там свирепствовала чума, но Кальвин был не из тех, кто оставляет незавершенными свои дела. Он неохотно вернулся в Орлеан, где в 1532 году получил степень доктора юриспруденции.
Яркое впечатление от лютеранства
Переполняемый знаниями, Кальвин горел нетерпением воспользоваться преимуществами печатного станка и издать свою собственную книгу. Эпидемия чумы в Париже к этому времени пошла на спад, и, страстно желая увидеть своих друзей, Кальвин вернулся в столичную суету в конце 1532 года. На этот раз он практически не обращал внимания на лекции, читавшиеся в университете, но вместо этого полностью посвятил себя написанию своей первой книги.
