реформаторами.
Свое выступление Коп начал с представления христианской философии. Многие его мысли происходили из трудов, написанных на греческом языке, который католическая церковь считала еретическим. Некоторые из своих взглядов Коп взял напрямую из книг Мартина Лютера. Свое почтение к Лютеру он выразил следующими словами: “Закон управляет с помощью принуждения, давления и угроз, он не сулит ничего хорошего. Евангелие же управляет без угроз, без принуждения и учит о полнейшей благосклонности Бога к нам”.10
Как если бы подобное заявление не было уже достаточным вызовом, брошенным католической церкви, Коп продолжил: “Верный сын служит своему отцу при жизни, а после его смерти получает наследство. В таком случае наследство может рассматриваться как награда за сыновнюю преданность, но ни в коем случае не как долг. Точно так же это относится и к нам, когда мы верой и правдой служим Богу, подчиняясь закону, как Его дети. Божьи благословения не являются наградой за нашу службу. Наоборот, они являются результатом нашего спасения, полученного по Его милости”.”
Но Коп на этом не остановился и воздал хвалу всем, кто преследовался за свидетельство Божьей истины, призвав к прекращению теологических споров, которые “нагнетаются с помощью страха теми, кто может убить тело, но не может повредить душе”.12 (Позже эти самые слова будут обращены уже против Кальвина, когда он будет обвинен в казни человека.)
Своим обращением Коп стремился открыть глаза студентам и преподавателям, чтобы те приняли протестантские идеи как новое учение, уже стучащееся в двери университета. Однако те так не считали. Наоборот, они посчитали Копа тайным лютеранином, своими взглядами представляющим угрозу для окружающих. Его речь эти люди интерпретировали как атаку на тех, кто подвергал протестантов преследованиям. Не приходится и говорить о том, что вскоре после своего выступления Николай Коп сбежал из Парижа.
Поскольку Кальвин являлся близким другом Копа, его имя стали ассоциировать с протестантами. Действительно, даже спустя продолжительное время после смерти Кальвина многие люди продолжали считать, что именно он написал вышеупомянутую речь! Среди личных бумаг Кальвина была обнаружена точная копия выступления Копа, написанная его собственной рукой.13 Если это на самом деле так, Кальвин, несомненно, принял протестантские представления о спасении несколькими годами ранее, чем это принято считать, хотя тогда он все еще продолжал оставаться католиком. Также считается, что в течение многих лет, проведенных Кальвином в уединении, он написал большое количество проповедей для других людей, а также речей, подобных той, с которой выступил Коп.
Вскоре после того как Коп покинул Париж, Кальвин пошел вслед за ним.
Избавление от пристрастия к религии
Зимой 1533-1534 годов Кальвин скрывался в небольшом городке Нерак. Для него это было время серьезной внутренней борьбы. Его разыскивало множество молодых протестантов, жаждущих обрести его знания и мудрость. Однако Кальвин считал себя лишь новичком в вере; и, кроме всего прочего, он по- прежнему был связан с католической церковью.
Внутренняя борьба Кальвина заставила его покинуть свое укрытие весной 1534 года. Он вернулся в Париж по одной- единственной причине: почерпнуть мудрость в общении с известным теологом Лефевром д’Этапле.
Кальвин слышал о Лефевре еще со времен своей учебы в Париже и дружил с некоторыми из его студентов. Он также знал, что этот очень уважаемый человек, бывший ранее католическим священником, стал теперь лидером французского движения Реформации. Лефевр самостоятельно исследовал Библию и пришел к выводу, что лишь она является авторитетным источником. Он придумал фразу “буквально- духовный”, означающую, что толковать Писание может только Святой Дух.14
Лефевр и Кальвин утверждали, что человек спасается по благодати, а не по своим делам. В благодати выражается любовь и доброта Бога по отношению к человечеству
Лефевр также пришел к пониманию, что человек спасется по благодати (вере), а не по делам либо заслугам, установленным церковью. Он больше говорил о благодати, чем о вере, так же как и Кальвин в конце своей жизни. Это являлось результатом религиозной ошибки того времени: благодать больше говорила о любви и доброте Бога по отношению к человеку - что католическая церковь полностью убрала из своего учения.
Толкование Библии Лефевра, сторонника очень строгой доктрины предопределения, оказало большое влияние на Лютера; в своих работах оба реформатора выражали признательность друг другу.
В 1534 году Лефевру было уже почти сто лет, и Кальвин знал, что следует поторопиться, чтобы получить у него аудиенцию. И сегодня редко кто доживает до такого почтенного возраста, в те же дни это и вовсе было чудом - большинство людей было радо дожить хотя бы до пятидесяти лет. Кальвин проделал неблизкий путь из Нерака и, будучи земляком Лефевра, получил желанное приглашение.
Общение Кальвина и Лефевра никем не было записано, но мне бы очень хотелось услышать их разговор. Лефевр пророчески изрек, обращаясь к Кальвину, что он станет “орудием для установления во Франции Царства Божьего”.15 Я верю, что в их общении присутствовал Святой Дух, Который даровал Кальвину откровение и понимание. Лефевр поддержал Кальвина, попросив его занять еще более смелую позицию, чем занимал он сам. Придя к великому теологу смущенным и неуверенным молодым человеком, Кальвин покинул его с четким пониманием своей цели и того, что ему было необходимо сделать для ее достижения. Кальвин никогда не рассказывал о своем общении с Лефевром, однако его жизнь ясно демонстрирует нам произошедшие с ним после этого изменения.
Встреча Кальвина с Лефевром произошла 6 апреля 1534 года. Несмотря на отлучение отца Кальвина, сам Жан оставался в хороших отношениях с церковью в своем родном Нойоне. В самом деле, там его планировали рукоположить в священники спустя два месяца после встречи с Лефевром.
Мучительную боль Кальвину доставляло теперь осознание единственной дороги к миру. Вернувшись из Парижа, он понял, что реформа будет невозможной до тех пор, пока он будет оставаться в лоне католической церкви. Независимо от цены, которую придется заплатить, Кальвин должен был отбросить в сторону лицемерие, творившееся в церкви, своим собственным отречением.
Встреча Кальвина с Лефевром показала ему, что Бог держит его жизнь в Своих руках. Кальвин понял, что он больше не может идти на компромисс
С этим фактом Кальвин боролся долгие годы. Позже он признал, что был “болезненно привязан” к папству и религиозной системе, в которой он был воспитан и частью которой должен был стать.‘6
Ранее Кальвин называл свою любовь к церкви “барьером сопротивления”, который защищал его планы в отношении служения и гарантировал финансовую обеспеченность. Теперь же этот барьер казался ему лицемерной ересью, направленной против Божьей воли. Прорвав пассивную защиту, к Кальвину устремилось понимание, и все препятствия, мешавшие ему, были упразднены. Он больше не рассматривал свою жизнь, как многие окружавшие его люди, стремившиеся во всем найти компромисс. Зная направление, в котором следовало двигаться, Кальвин решил, что на его пути не должно быть “никаких задержек, никаких увиливаний. Он чувствовал лежавшую на своем плече руку Божью”.17
