из города и оказались на просторной равнине, поросшей соснами, он заметил второй «хвост»; после переговоров по радио Лайм занял его место, а «хвост» обогнал «сааб» и поехал впереди него, взяв Мецетти «в клещи».
Так они сопровождали его пятнадцать или двадцать километров. Было около двух часов дня, в этих широтах время уже близилось к закату. Скандинавы поддерживали свои дороги в хорошем состоянии и в гораздо худшую погоду, но особенно оживленного движения на них не было. Шоссе плотно окружали сосны, по обеим сторонам тянулся бесконечный лес. Время от времени дорога выходила на берег озера и бежала мимо уютных коттеджей, в которых сквозь замерзшие окна мерцали огни, - половина жителей Лахти и Хельсинки проводили выходные на озерах.
Мецетти, похоже, пока не замечал, что за ним следят. Положение станет труднее, когда стемнеет, поскольку постоянно маячащие сзади огни могут его обеспокоить.
Сзади появился «порше», выскочил на встречную полосу и поравнялся с ними. Лайм попытался разглядеть в кабине лицо водителя, но боковые стекла запотели. «Порше» пролетел вперед, и они порадовались тому, что какое #8209;то время он побудет между ними и Мецетти. «Сааб» увеличил скорость, но через пару миль «порше» потерял терпение, прибавил газу и унесся дальше.
Настало время включить фары. Дорога пошла крутыми зигзагами, огибая цепь связанных друг с другом озер; временами огни «сааба» пропадали за деревьями.
Мецетти вел себя как любитель. Своими маневрами он в лучшем случае смог бы оторваться от одиночного «хвоста», но не от планомерной и масштабной слежки.
Если бы его люди прослушивали переговоры по радио, они бы поняли, что Мецетти на крючке, но Лайм и его организация не использовали обычный у полицейских диапазон частот. Чтобы перехватывать их разговоры, надо было знать, на какой частоте они идут, а это было маловероятно. Во всяком случае, они не смогут отследить сигналы пеленга, установленного на машине Мецетти. Их нельзя было поймать в радиоэфире.
Они, усмехнулся Лайм. То есть Стурка. Что это значит? Что он прячется где #8209;то поблизости и, как белка, скачет по соснам вместе с Клиффордом Фэрли?
- Поддайте немного газу. Я не вижу его фар.
Чэд Хилл надавил на акселератор, и «вольво» прибавил ходу, плотно вписываясь в повороты. Свет передних фар прыгал по стволам деревьев, освещая загадочный и мрачный лес.
Дорога сделала подряд три резких поворота, и Хиллу пришлось нажать на тормоза. Скорость упала до тридцати километров в час; потом они выехали на прямую и увидели впереди автомобиль, стоявший поперек дороги.
Лайм вцепился в приборную доску. Шины заскользили по мерзлой поверхности шоссе, но «вольво» все #8209;таки удержался на дороге; машину развернуло, и они остановились, едва не врезавшись в ствол сосны.
Лайм опустил руку и перевел взгляд на преградивший им путь автомобиль.
Это был тот самый «порше», который обогнал их несколько минут назад.
В нем не было ни ключей, ни документов.
- Выясните, на кого он зарегистрирован, - сказал Лайм Чэду Хиллу.
Они откатили «порше» с дороги.
Машина с треском покатилась под откос и застряла среди деревьев. Хилл бегом вернулся к «вольво», чтобы включить радио. Лайм сел на место водителя. Чэд Хилл, говоря в микрофон, стоял снаружи у открытой дверцы.
- Садитесь, - сказал Лайм и включил зажигание.
Машина просела под телом Хилла. Дверца хлопнула; Лайм снова вырулил на шоссе, переключил скорость и вдавил педаль газа в пол.
Там, где позволяла дорога, они неслись со скоростью сто девяносто километров в час. Но фар впереди не было.
- Спросите его, где эти чертовы фургоны.
- Продолжают слежку, - ответило радио. - Мы его не потеряли.
Но они его потеряли. Через пятнадцать минут сигнал перестал перемещаться, а в половине третьего они нашли «сааб» на частной автодороге припаркованным к обочине на опушке леса. Мецетти исчез.
Это был летний коттедж. Узкое озеро длиной примерно в милю, современный и довольно просторный домик, деревянная пристань с бензопомпой. Озеро по берегам подернулось ледком, но в середине еще не замерзло. Лайм стоял, хмуро глядя на «сааб». Один из фургонов остановился сзади и включил все свои фары - место было залито ярким светом, как цирковая арена. Группа технических специалистов толпилась вокруг машины, но это было уже ни к чему.
Из радио в автомобиле раздался голос:
- Как насчет следов на снегу?
- Их тут полно. Большей частью ведут от дороги к пристани. Вы выяснили, на кого зарегистрирован «порше»?
- Взят напрокат. Мы пытаемся установить, кто заказчик. На это уйдет некоторое время - контора маленькая, по воскресеньям закрыта. Мы разыскиваем менеджера.
- Все равно он ничего не знает.
Оставив микрофон висеть на шнуре, Лайм продолжал разглядывать «сааб».
Один из техников что #8209;то говорил у пристани Чэду Хиллу, жестами указывая на бензопомпу.
Из микрофона донеслось:
- Может быть, объявить его в розыск? Расклеим листовки, покажем фото по телевидению и все такое. Что нам терять?
- Забудьте об этом.
До сих пор поиски были широкомасштабными, но неофициальными. Если они станут публичными, то Фэрли будет подвергнут еще большему риску.
Чэд Хилл бегом приближался к нему от пристани.
- Там кое #8209;что есть, сэр. В насос залит авиационный бензин.
Лайм прочистил горло и поднес к губам микрофон.
- Возможно, он улетел на гидроплане. Здесь озеро и причал. На причале стоит насос с авиационным бензином.
- Я задействую береговой радар.
Из #8209;за поворота показался яркий свет фар, и Лайм сощурился на подъезжавшую машину. В это время года здесь не могло быть случайных людей.
Автомобиль остановился рядом с фургоном, и один из финских полицейских подошел к нему, чтобы поговорить с водителем. После минуты ожидания он махнул рукой и кивнул Лайму, который направился через шоссе к машине.
В кабине сидел полный мужчина с толстым загривком и коротко остриженными седыми волосами. Когда он вылез из машины, Лайм сразу узнал его одежду - тяжелые ботинки и шерстяной костюм московского покроя.
- Вы Дэвид Лайм?
- Да.
- Виктор Меньшиков. Честь имею.
Его краткий сдержанный кивок выглядел анахронизмом - для полноты впечатления не хватало только щелканья каблуками.
- Насколько я понимаю, вы пытаетесь определить местонахождение Мецетти.
Меньшиков не спеша пошел к деревьям и остановился на краю светового круга, который образовали фары фургона. В его напыщенно #8209;приветливой манере чувствовалось что #8209;то нарочитое; вместо умной и вежливой учтивости, которую он старался изобразить, у него получалось нечто напоминающее фильмы сталинской эпохи, полные мелодраматического пафоса.
Лайм последовал за ним к деревьям. Здесь их никто не мог услышать. Лайм стоял и ждал, зажав в зубах
