Женщина рассмеялась:
– Она, конечно же, забыла упомянуть о главном.
– Мадам?
– Ты должна расчесать мне волосы. – И поскольку Элина выглядела озадаченной, тихо добавила: – Это расслабляет и успокаивает. Сесилия дает мне травяной чай, кладет мне компресс с ароматным настоем на голову и расчесывает волосы. Она не сказала о расчесывании волос, видимо, полагая, что такая обязанность унизит тебя. Она убеждена, что ты настоящая леди.
Элина знала о взглядах Сесилии. Но не придавала им значения и не поощряла, поскольку старалась быть незаметной. Ведь она сможет сбежать из Нового Орлеана лишь при условии, что никто не обратит на нее внимания. Иначе Рене разыщет ее.
– Иногда Сесилии приходят на ум забавные идеи, – пробормотала Элина, наливая в чашку чай и протягивая его хозяйке.
– Совершенно верно. Но Сесилия не совсем ошибается. Я вижу, ты хорошо воспитана. То, как ты говоришь, как держишься, как двигаешься – все свидетельствует об этом. Ты, вероятно, из состоятельной семьи?
Элина, нервно закусив губу, взяла смоченный водой кусок ткани и расческу и подошла к кровати.
– Да. Но это было давно.
– Они потеряли свое состояние, разорились? Твой отец был мотом? – спросила Джулия Ванье, поворачиваясь на бок, чтобы дать возможность Элине добраться до ее волос.
В тоне женщины звучала горечь, но она, конечно же, не знала, кто отец Элины. В этом девушка не сомневалась.
– Нет, – ответила Элина как можно спокойнее. – Отец был кормильцем семьи. Коммерсантом. – Она сказала правду, хотя он больше имел дело с лошадьми, чем с товарами. – Но стоило ему… стоило ему умереть, как все изменилось.
Элина присела на край кровати, положила компресс на лоб мадам и начала расчесывать ее длинные темные волосы.
– После смерти отца осталось много долгов? Элина вздохнула:
– Нет, это брат залез в долги. Но все это в прошлом и теперь не имеет никакого значения. Ни отца, ни брата нет в живых.
В течение нескольких минут Элина водила гребнем по длинным темным прядям мадам.
«Они так отличаются от маминых золотисто-каштановых волос», – думала Элина, в то время как ее пальцы старались распутать узелок. Волосы Джулии Ванье были густыми и темными, как патока. Они напоминали волосы Рене.
Ее руки замерли, когда ока вспомнила ощущение от волос Рене между пальцев. Она могла бы нарисовать его, наблюдающего за ней с глубокой страстью во взгляде.
Как она скучала по нему! Знай, она, что будет так страдать, покинула бы его?
Несомненно. Не лучше ли испытать небольшую боль сейчас, чем гораздо сильнее страдать потом, когда он ее бросит?
Она поступила правильно.
Элина снова принялась расчесывать волосы мадам.
– Мне так приятно, – промолвила Джулия Ванье. – Оказывается, я нуждалась в снадобьях Сесилии в большей степени, чем могла себе представить. А ты так хорошо управляешься с ними.
– Я рада, что могу помочь, – вежливо произнесла Элина, предаваясь воспоминаниям о Рене и их последней поездке верхом. По рассеянности она начала растирать виски мадам, как растирала их своей матери, и почувствовала, что Джулия Ванье расслабилась под ее пальцами.
– Мне сейчас так спокойно. Давно уже так не было. У меня столько проблем. С сыном, братом… и еще много других. Я совсем не отдыхаю.
Упоминание о Рене заставило Элину напрячься. Она с трудом удержалась, чтобы не спросить, чем докучает ей брат.
– Как бы то ни было, – продолжала мадам внезапно посуровевшим голосом, словно рассердившись на себя за то, что слишком много сказала, – я не хочу надоедать тебе жалобами пожилой женщины. Лучше расскажи, как ты очутилась в Новом Орлеане?
– Мы с братом приехали после смерти мамы… – неуверенно начала девушка. – Отец отправился сюда по делам, и мы не имели от него известий. А наша ферма… наша ферма сгорела дотла, поэтому мы были вынуждены приехать сюда в поисках отца, но оказалось, что он тоже умер.
– Смерть твоей матери была как-то связана с отсутствием отца?
Элина помолчала, затем с горечью ответила:
– Да. – Ее глаза наполнились слезами.
– Она, должно быть, сильно его любила, – прошептала Джулия Ванье.
– Очень сильно. – Эта женщина на редкость проницательна.
– А ты когда-нибудь была влюблена? – неожиданно спросила мадам.
Вопрос поразил Элину. Разумно ли довериться сестре человека, которого Элина любит? Но Джулия Ванье никогда не узнает, кого именно любит Элина.
