Он сел на стул и продолжал размышлять. Полицейский, который их арестовал, проявил большой интерес к Мэннингу и Фуллеру, двум англичанам с Северного побережья. Было непонятно, зачем они понадобились ему сейчас, когда в разгаре была гражданская война. Потом он вспомнил, как Костон говорил что-то о поставках оружия и спрашивал о месте, где оно разгружалось, Кампо-де-лас-Перлас. Если эти двое были замешаны в этом, ничего удивительного в интересе полиции к их деятельности не было. Равно как и к деятельности других англичан на Сан-Фернандесе.
Затем Уайетт, почувствовав страшную усталость, растянулся на кровати и заснул.
Его разбудили, когда первые лучи рассвета проникли в камеру через окошко под потолком. Снова его повели по коридору и грубо втолкнули в ту же мрачную комнату. Доусона в ней не было, а полицейский за столом улыбался.
— Входите, мистер Уайетт. Садитесь.
Это звучало не как приглашение, а как приказ. Уайетт сел на жесткий стул и скрестил ноги. Полицейский заговорил по-английски:
— Я инспектор Розо, мистер Уайетт. Как вы находите мой английский? Я выучил его на Ямайке.
— Хороший английский, — подтвердил Уайетт.
— Очень приятно, — сказал Розо. — Я надеюсь, мы поймем друг друга. Когда вы в последний раз встречались с Мэннингом?
— Я вообще никогда с ним не встречался.
— Ас Фуллером?
— И с Фуллером тоже.
— Но вы знаете, где они живут. Вы сами признали это.
— Я ничего не признавал. Я сказал вашему полицейскому, что я слышал, что они живут на северном побережье. И кроме того, я сказал ему, что я никогда не видел ни того, ни другого.
Розо уткнулся в лист бумаги, лежавший перед ним. Не поднимая глаз, он спросил:
— Когда вас завербовала американская разведка?
— Черт возьми! — взорвался Уайетт. — Что за чепуха!
Розо резко поднял голову.
— Значит, вы состоите в английской? Вы британский шпион?
— Вы с ума сошли, — с негодованием сказал Уайетт. — Я ученый, метеоролог. И я вам кое-что скажу в связи с этим. Если вы в течение двух дней не эвакуируете людей из города, вы получите такое месиво, какого никогда в своей жизни не видывали. Приближается ураган.
Розо терпеливо улыбнулся.
— Да, мистер Уайетт. Мы знаем, под какой крышей вы работаете. Мы также знаем, что англичане и американцы тесно сотрудничают с Фавелем, чтобы свергнуть законное правительство нашей страны.
— Хватит, — воскликнул Уайетт и хлопнул ладонью по столу. — С меня достаточно. Я хочу встретиться с британским консулом.
— Вы хотите видеть Росторна? — спросил Розо, кривя рот в зловещей улыбке. — Он тоже хотел вас видеть. Он тут был еще с одним англичанином. К сожалению, из-за его дипломатического статуса мы не могли арестовать и его, мы знаем, что он руководит вами. Наше правительство посылает в Лондон официальный протест по поводу его деятельности. Он объявлен персоной нон грата. — Улыбка расплылась на его лице. — Видите, я не чужд и латыни, мистер Уайетт. Неплохо для невежественного нигера, а?
— Невежественность — очень подходящее слово, — сухо заметил Уайетт.
Розо вздохнул, как вздыхает учитель, видя строптивого нерадивого ученика.
— Не стоит оскорблять меня, Уайетт. Ваш сообщник — этот Доусон, американский агент, уже признался во всем. Эти американцы вообще-то слабаки, знаете ли.
— В чем он признался, черт побери? Он столь же не виновен ни в чем, как и я. — Он машинально провел рукой по столу и ощутил на его поверхности какую-то влагу. Повернув к себе ладонь, он увидел на ней кровь. Он поднял голову и с ненавистью посмотрел на Розо.
— Да-да, Уайетт. Он сознался, — сказал Розо. Затем, вытащив из ящика чистый лист бумаги и аккуратно положив его перед собой, он выжидательно поднял авторучку. — Итак. Начнем снова. Когда вы в последний раз видели Мэннинга?
— Я никогда не видел Мэннинга.
— Когда вы в последний раз видели Фуллера?
— Я никогда не видел Фуллера, — монотонно повторил Уайетт.
Розо медленно положил ручку на стол и вкрадчиво сказал:
— Ну что, может, мы проверим, так ли вы упрямы, как Доусон? Может быть, все-таки менее упрямы? Это было бы лучше для вас. Как и для меня, впрочем.
Уайетт прекрасно знал, что за его спиной у двери находились двое полицейских. Они стояли неподвижно и безмолвно, но он чувствовал их присутствие всем своим существом. Он решил прибегнуть к уловке из арсенала Росторна.
— Розо, — сказал он. — Серрюрье спустит с вас шкуру за это.
Розо поморгал глазами, но ничего не сказал.
— Он знает, что я здесь? Он человек суровый, особенно если его рассердить. Вчера при мне он сделал такую выволочку Ипполиту — тот весь трясся.
— Вы что, видели вчера нашего президента? — спросил Розо голосом не столь твердым, как раньше.
Уайетт попытался вести себя так, словно встречаться с Серрюрье и выпивать с ним по паре рюмочек было для него делом самым обыкновенным.
— Конечно, — он наклонился к столу. — А вы знаете, кто такой Доусон, которого вы избили? Это всемирно известный писатель. Вы, может быть, слышали о Большом Джиме Доусоне? Его все знают.
У Розо задергалась щека.
— Он пытался мне внушить, что… — он внезапно осекся.
— Вы же ставите Серрюрье в трудное положение, — продолжал свое наступление Уайетт. — У него на руках Фавель, но это еще ладно, с ним он как-нибудь справится. Он сам мне это сказал. Но его беспокоят американцы на мысе Саррат. Он не знает, собираются ли они выступить против него или нет. Вы, я думаю, представляете себе, что произойдет, если они выступят. Они с Фавелем с двух сторон расколют Серрюрье, как орех.
— А при чем здесь я? — неуверенно спросил Розо.
Уайетт откинулся на стуле и посмотрел на Розо с хорошо наигранным ужасом.
— Как при чем! — воскликнул он. — Вы что, дурак? Вы не понимаете, что вы даете американцам в руки козырь, которого они ждут? Доусон — заметная фигура на международной арене, и он американец. Очень скоро командующий Брукс будет запрашивать Серрюрье о нем, и если тот не предъявит ему Доусона живым и невредимым, Брукс предпримет необходимые шаги, включая применение силы. Доусон — прекрасный предлог для этого. Человек известный во всем мире, кандидат на Нобелевскую премию — это не рядовой американец какой-нибудь. И Брукс прекрасно понимает, что мировое общественное мнение поддержит его.
Розо молчал, нервно подергиваясь. Уайетт дал ему возможность дозреть и через некоторое время продолжал:
— Вы знаете не хуже меня, что Доусон не сказал вам ничего о Мэннинге и Фуллере. По очень простой причине: он понятия о них не имеет, но вы использовали его для того, чтобы напугать меня. Я вам вот что скажу, инспектор Розо. Когда Брукс спросит Серрюрье о Доусоне, тот перевернет Сен-Пьер с ног на голову, чтобы отыскать его, потому что знает: если он его не найдет, то, пока он возится с Фавелем, американцы вломятся к нему с заднего хода и нанесут удар в спину. И если он выяснит, что инспектор Розо по глупости задержал Доусона и избил его до полусмерти, то держу пари, вы и пяти минут не проживете. Поэтому я советую вам как можно быстрее послать к Доусону врача и упросить его, чтобы он молчал о том, что произошло. Как вам удастся добиться этого, дело ваше.
Лицо Розо приняло такое выражение, что Уайетт чуть не рассмеялся. Наконец, Розо закрыл рот, глубоко вздохнул.
— Уведите этого человека в камеру, — приказал он. Уайетт почувствовал на своем плече руку
