кидали в кучу трупы людей — тех, кто наотрез отказался копать землю для победы Фавеля.
Подавленный картиной смерти, он решил было подняться по долине Негрито в безопасный район, но заставил себя повернуть машину обратно в город, — работа была для него важнее всего на свете. Он добрался до «Империала» и стал разыскивать Уайетта. Он нашел его на крыше отеля, Уайетт смотрел на небо. Костон тоже взглянул вверх и увидел, что солнце было слегка завуалировано легким слоем перистых облаков.
— Что нового? — спросил он.
Уайетт повернулся к нему.
— Вон, видите, облака? Мейбл в пути, — сказал он. Костон спросил:
— А что в них особенного? В Англии часто бывают такие облака.
— Скоро увидите разницу.
Костон искоса посмотрел на него.
— Ну, как настроение, получше?
— Ничего, — мрачно ответил Уайетт.
— Мне пришла в голову мысль, которая, может быть, утешит вас. Люди, на которых должен обрушиться ураган, — солдаты Серрюрье. А солдатам полагается умирать, им за это деньги платят, в отличие от женщин и детей Сен-Пьера.
— Как там в городе?
— Напряженно. Были попытки мародерства, но люди Фавеля быстро положили этому конец. — Костон умышленно умолчал о том, какими методами производилась эвакуация населения. — Самое ужасное то, что из города ведет практически одна дорога. А вы представляете себе, какая часть дороги вместит все население города?
— У меня не было возможности заниматься этим, — колко сказал Уайетт.
— А я вот подсчитал, и получилось — примерно двенадцать миль. Поскольку они движутся со скоростью не более, чем две мили в час, всей колонне потребуется шесть часов, чтобы пройти любую точку на дороге.
— А я тут битый час изучал карты, — сказал Уайетт. — Фавель попросил меня определить безопасные для людей районы. Я с превеликим тщанием рассматривал абсолютно все эти линии, но, — он стукнул кулаком по ладони, — определить абсолютно безопасное пространство не смог. Городским войскам надо было разработать план немедленной эвакуации населения на случай урагана, — сердито закончил он.
— Ну, Фавель тут не при чем, — справедливо заметил Костон. — Это вина Серрюрье. — Он взглянул на часы. — Уже час, а Рокамбо еще не предпринимал никаких действий. Вероятно, его потрепали серьезнее, чем мы думаем. Вы поели?
Уайетт помотал головой, и Костон предложил:
— Давайте перекусим. Может, долго еще не придется думать о еде.
Они спустились вниз и сразу же столкнулись с Мэннингом.
— Когда должен начаться ураган? — спросил он.
— Я пока еще не могу точно сказать, — ответил Уайетт. — Дайте мне еще пару часов, и тогда будет ясно.
Мэннинг был явно разочарован, но промолчал. Костон спросил его:
— Можем мы где-нибудь поесть? У меня урчит в животе?
Мэннинг улыбнулся.
— Мы тут нашли несколько цыплят. Пошли.
Он провел их в комнату метрдотеля, которая была превращена в подобие офицерского клуба. Там они застали Фавеля, заканчивавшего еду. Он тоже расспросил Уайетта об урагане, несколько более подробно, чем Мэннинг, затем встал и отправился в свой зал с картами.
Костон, расправляясь с куриной косточкой, спросил Мэннинга:
— Как вы оказались втянутым во все это дело с Фавелем?
— Это моя работа, — лаконично ответил Мэннинг.
— Вы имеете в виду советы по организации военных действий?
Мэннинг усмехнулся.
— Фавель в этом не нуждается.
Костон напустил на себя глубокомысленный вид.
— Ага. И словно на него внезапно нашло озарение, воскликнул. — Вы, наверное, имеете дело с АФК?
— Это что такое? — спросил Уайетт.
— Антильская Фруктовая Корпорация — крупнейший бизнес в этой части земного шара. Меня всегда интересовало, кто финансирует Фавеля, — сказал Костон.
Мэннинг положил в тарелку куриную кость.
— Я не обязан вам отвечать и не стану трепаться перед всякими репортерами.
— В общем, это правильно, — согласился Костон. — Но если репортер нащупал что-то и настолько хорошо сработал, что сумел подкрепить свои догадки фактами, то почему бы ему не предоставить полной картины дела? Под вашим углом зрения, конечно.
Мэннинг рассмеялся.
— А вы мне нравитесь, Костон. В самом деле, нравитесь. Ну, что ж, я могу вам обрисовать картину, но, разумеется, неофициально, так что не ссылайтесь на меня. Скажем, я разговариваю с Уайеттом, а вы тут случайно оказались и все подслушали. — Он посмотрел на Уайетта. — Ну вот. Предположим, жила-была некая американская компания, которая однажды инвестировала кучу денег на Сан-Фернандесе, но все ее акции были экспроприированы Серрюрье.
— АФК, — вставил Костон.
— Может быть, — сказал Мэннинг. — Но я этого не говорил. Хозяева этой компании, естественно, пришли в бешенство. Они потеряли больше двадцать пяти миллионов долларов, ну и держатели акций, конечно, тоже не были обрадованы. Это одна сторона дела. Другая сторона — Фавель. Этот парень может что-то сделать в данной ситуации по своим собственным причинам. Но у него нет денег на закупку оружия. Итак, обе стороны вполне логично сходятся.
— А почему вас-то выбрали посредником? — спросил Костон.
Мэннинг пожал плечами.
— Я занимаюсь такими делами профессионально. Меня можно нанять. Они не хотели, чтобы был американец. Это может создать ненужные осложнения. Как бы то ни было, я занялся закупками на деньги компании. Есть у меня один знакомый парень в Швейцарии, американец, кстати, у него достаточно стволов, чтобы вооружить всю британскую армию. А уж о наших скромных задачах говорить не приходится. Фавель хорошо знал, что ему нужно — винтовки, автоматы, минометы, чтобы создавать плотный огонь, не теряя мобильности, несколько горных пушек. Он отобрал людей и организовал за пределами острова учебный лагерь, я вам, разумеется, не скажу, где. Он нанял нескольких инструкторов-артиллеристов, а потом, уже на острове, постепенно начал собирать отряды. Когда под его началом собралось немало людей, мы привезли ему оружие.
Уайетт спросил с недоверием:
— Вы что хотите сказать, что все делалось ради того, чтобы фруктовая компания смогла получить немного больше долларов в качестве прибыли?
Мэннинг бросил на него пронзительный взгляд и сжал руку в кулак.
— Нет, — сказал он сухо. — Откуда у вас такие, мысли?
— Ради Бога, простите моего друга, — вмешался Костон. — У него в некотором смысле молоко на губах не обсохло. Он не всегда понимает факты жизни, на что я недавно имел случай ему указать.
Мэннинг ткнул пальцем во Уайетта.
— Повторите то, что вы сказали, Фавелю, и ваша голова слетит с плеч. Кто-то должен, в конце концов, вышибить Серрюрье, и Фавель — единственный человек, у которого достает сил и мужества решиться на это. Причем конституционным путем этого сделать нельзя, — конституцию, как вы знаете, Серрюрье ликвидировал. Значит, остается хирургическая операция и кровь. Увы, но это так.
