Дима. Еще в 2067 году китайцы попробовали...
– Шанхайский резерват?
– Это у вас тут резерват. А у нас – Поднебесная империя. Не перебивай. Я и без твоей помощи собьюсь...
Не самая легкая это была задача – пересказать воспоминания некоего Дэна Ю (псевдоним?), найденные на сетевом канале популярной науки семь назад... А еще кое-какие слухи, летучие, ни в чем не укорененные гипотезы, соображения полудрузей-полуматематиков, словом, сомнительную ценность в гарнире из несомненного мусора. Суть: был в 60-х у китайцев научный бум. Такой, что до сих пор кое-чем пользуемся. Императоры-«драконы», не считая, вкладывали в науку. Среди прочих была и некая группа «Ци». На Терре- 3... Не знаешь Терру-3? Потом, потом, потом. Есть такой планетоид не в Солнечной системе. Они там проверяли очередную сумасшедшую гипотезу... их, родную, китайскую. Вот, если представить себе время в виде дерева. Кое-где оно двоит, троит, четверит... словом, понятно: дает не один «ствол», а несколько. И, китайцы говорят, «выживает» изо всех единственный. Он и становится новым участком «ствола», основного трэнда. Остальные... да Бог их знает. То ли их энтропия заедает по причине какой-то внутренней нежизнеспособности, утраты космической энергии, или, может, благодати... То ли, тоже возможный вариант, из них вырастают новые вселенные. Но пока «версии» разошлись еще не очень далеко, там могут быть «двойники» людей и вещей. Что вышло у них? Ерунда вышла. Энергии, говорит этот самый Дэн Ю, истратили как на средней паршивости войну. Натурально. Один или два раза выпадали куда-то. Вот где изюминка. Выпадали! Но там были только голые скалы, холод, полное безлюдье. Камни и космос, одним словом. Кажется, та же Терра-3, только «двойником» оказался весь планетоид при полном отсутствии ноосферы. Ничего от людей. Говоришь, вы туда не летали? Точно? Дальше Марса не летали? Убого тут у вас. А про Лабиринт знаете? Не понимаешь? Потом, потом, потом... Но тогда хоть понятно: откуда там городам взяться, там, наверное, и сейчас пусто... В 2067-м это все было. А в 2068-м там шли боевые действия. Кто с кем? Поднебесная и Латинский союз... Кто? Неважно. Все потом. Словом, сгинула группа «Ци». Без остатка. Или почти без остатка, просочилось же что-то, Дэн Ю этот опять-таки.
– Может, и у нас с тобой нечто вроде...
– Эксперимент, позволь поинтересоваться?
– Куда там. Авария. Даже не авария... Не знаю. Нештатное происшествие в таком месте, где энергии хватает... хоть отбавляй.
– Но, прости меня, остается неясным главный вопрос. Насчет обратимости процесса, как ты понимаешь.
«Поверил. Скажи: „наука“, и готово. Верит, как смертник из „буйных“ в своего Аллаха. Думать начал. Истерику отставил. Продолжаем... тем же курсом».
– Откуда мне знать, Дима. Я визит в твою... кубатуру, да? не планировал. Провалился сюда, как из прямой кишки в очко. Без предупреждения... Что тебе сказать? Китайцы возвращались. Иначе кто бы оставил информацию о
Молчание. Оба пытались раскумекать искомую обратимость, но ничего не выходило. Виктор отвлекся:
– Послушай, брат! Дима! Да мне же страшно. Не меньше, чем тебе. Только ты дома, а я... у тебя дома. И все-таки, разве обязательно трястись? А? Отвлекись.
– У нас здесь не любят неожиданности. У нас предпочитают контроль.
– Все равно, отвлекись хотя бы ненадолго. Ты подумай, ты только подумай: какая великая тайна, дух захватывает! Ты и я – рядом. Просто открой свои мозги: я сюда громезнулся Бог знает из какой дали, из полного неотсюда... Чудо. Потом еще успеем набояться вдоволь, аж по самое не могу. Вероятно. А сейчас – брось. Мы по-разному живем. Кое-что похоже, но главное пошло по-разному. Разве тебе начхать на то, как там, у меня в родных местах? Давай, спрашивай, вопрос ты – вопрос я. Или нет, я первым спрашивать начну, прости Дима, прости, брат, но первым буду я. Ты согласен? Отлично...
Так получилось, что двойник с самого начала уступал Виктору. То ли не умел спорить, то ли не смел, то ли энергии не хватало.
Они проговорили еще час с лишком. О Женевской федерации и Российской империи. О звездных войнах и выпивке. О технике и оружии. О браке и разводе. И уже подошли было к развилке: то ли переходить на баб, то ли на Лабиринт. Дмитрия больше тянуло в сторону Лабиринта. Уж больно непонятная штука... Но тут он запнулся на полуслове и молча показал пальцем на правую руку старшего корабельного инженера. Виктор взглянул и не успел испугаться: ровно десять секунд его ладони источали фантомы, нечто вроде сгустков молочного пудинга, но ему следовало попрощаться – перед смертью или шагом назад. Он буквально прыгнул в скафандр и крикнул двойнику:
– Не подохну, так жди меня по вторникам и четвергам, с шести до восьми... Можешь? – очень ему хотелось выбить страх головы «близнеца». Пусть не боится. Он не должен бояться. Стыдно бояться...
«Господи! Тебе вверяю мою душу и мое тело. Спаси, если мой срок не пришел».
– Могу, – откликнулся его собеседник.
– Отлично. Не волнуйся, я... – в то же мгновение капитан-лейтенанта как будто ластиком стерло из одной реальности и швырнуло в другую. Безболезненно. Ни «удушья», ни чего-нибудь иного из разряда неприятностей. Сидел у двойника посреди «кубатуры» его, теперь стоит в узле накопителей, ровно в той же позе, в какой... отбыл. Рука держит ноль-девятый тестер. В воздухе, что ли, висел, дожидаясь возвращения пальцев? Скафандр у ног – серебряной половой тряпкой...
А кругом – полный ажур. Блок неисправный, фактически буйно помешанный, мигает под здорового. Фейерверк вырезали из кадра, словно его и не было. Покалывает пальчики? Хрена с два. Тестер без надобности, все в порядке.
Время? Да секунда в секунду.
Будто специально ему подбросили полный набор доказательств: нет, не заснул, хотя и очень хочется спать, не «дернуло», не терял сознания. Иначе лежал бы сейчас, а не стоял, тестер катался бы у носа, а не обрел базирование точнехонько в руке, искристые и прочие суперэффекты так и плясали бы вокруг, словно тут им карнавал какой-нибудь незамысловатый, а не машинное отделение рейдера...
Старший корабельный инженер просидел с четверть часа в непобедимом мозговом ступоре. В совершеннейшей отрешенности. Надо давать извилинам отдых, иначе заюзаются до дисфункции... Потом пришел в себя, и одна мысль не давала ему покоя: «Что я обещал двойнику? Что я там наобещал?»
«Вывалиться» в его реальность по новой, как только сможет? «Мол, жди, брат, по вторникам и четвергам, календарь-то у нас один с тобой. Вечером жди, когда ты там с работы являешься?»... Потом капитан-лейтенант многое множество раз в тайне ото всех честно пытался воспроизвести свои мучения со сбрендившим накопителем. Только до такого неистовства блоки больше не доходили. Разразился, конечно, «рефрижераторный инцидент», но и тогда дверь в иные края не открылась. Напротив, Господь захлопнул ее окончательно, надоумив, как справляться с накопительным бешенством...
Куда ему было пойти с
Стал тот его разговор с чудным двойником расплываться. Отходить на задний план, а там и до закулисья недалеко. И вроде бы помнил Сомов: да, все так и было. Никаких сомнений. Никакой амнезии, четкие, яркие картинки. Однако Виктор заложил их в отдаленный пласт памяти, законсервировал, – как, случается, горные проходчики занимаются консервацией первоклассных шахт, которые сейчас разрабатывать недосуг или невыгодно. Вроде бы они есть, но с другой стороны, их особенно-то и нет... Когда-нибудь, наверное, Сомов пойдет к Вяликову и выложит все, как на духу. Но ведь нет ни малейших причин торопиться...
Воспоминание скользнуло серебряной рыбкой, не потревожив мыслей. Что-то произошло четыре месяца
