Только один закон

так хороша, что ему хотелось просто сидеть и любоваться ей, покуда гнев и боль отпустили ненадолго.

Женщина и в самом деле оказалась высокой и стройной. Трусики купальника высоко открывали бедра, обнажая мускулистый зад, словно насаженный на талию крутым бочонком, плавно переходившим в хорошо развитые упругие мышцы сильных бедер. Длинные мускулистые ноги и ягодицы таили силу и трепетность, вызывая ассоциации с породистой лошадкой. Грудь у женщины была большой, но упругой и словно отлитой вместе с торсом, казалось что она сама служила поддержкой для бюстгальтера, а не наоборот. Теперь Девлин мог разглядеть женщину получше. Хотя кожа ее была достаточно темной, как у всех островитян Тихого океана, бронзовый оттенок явно свидетельствовал о изрядной примеси европейской крови в жилах женщины. Крови белого человека или хаоле, как их здесь называли. Нос у нее был не широким по-полинезийски, а тонким и вытянутым. Глаза были темными и миндалевидной формы, но гораздо крупнее и выразительнее, чем у азиаток. Но, пожалуй, наиболее волнующим был ее рот. Губы оказались сложены так, что даже, когда женщина улыбалась, они оставались несколько поджатыми. Такой рот свидетельствовал о природном здравом смысле его обладательницы. И без лишних слов давал понять, что у каждой медали есть оборотная сторона.

Было и еще кое-что, заинтересовавшее Девлина. Теперь, когда женщина подошла совсем близко, он сумел разглядеть, что, начиная с верхней части бедра, где-то на уровне ягодиц, и вдоль всей боковой поверхности ноги виднелась татуировка, выполненная серыми чернилами. Каждая линия была необыкновенно четкой. Рисунок представлял цепочку из переплетенных между собой треугольников, колец и замысловатых узоров. Татуировка островных племен казалась одновременно очень женственной и завораживающей. Девлин решил, что она нанесена именно там, где ей место, – на крепких ногах уверенной в себе, красивой и экзотической женщины.

Но удивление от татуировки было не столь сильным, как от того, что произошло затем. Женщина не прошла мимо дома. Она остановилась у небольшой скалы из застывшей лавы и вскоре зашагала по зеленому газону прямо к террасе дома Крэнстона. Она двигалась точно по направлению к Девлину, смотрела прямо на него, будто парировала столь долго и неподвижно устремленный на нее взгляд. Девлину стало несколько неловко. Словно его поймали на месте преступления, и женщина хотела теперь расквитаться с ним. Какое-то странное оцепенение охватило его. Он ни на мгновение не отвел взгляд. Она была чарующе- завораживающей и заинтриговывала. Было все равно, что она скажет ему, когда наконец-то подойдет вплотную.

Прежде чем подняться на террасу, она надела красную майку, которая до сих пор была просто наброшена на плечи, но ноги остались по-прежнему обнаженными.

Она смотрела на Девлина почти так же пристально и упорно, как и он на нее, пока не раздался грубоватый голос Крэнстона, прервавший бескровную и безмолвную дуэль.

– Познакомьтесь с моей дочерью, мистер Девлин. Ленлани Килау Крэнстон.

На короткий миг Девлин был ошарашен и слишком удивлен, но постарался справиться с замешательством и встал. Ленлани протянула ему руку, Девлин пожал ее. У женщины были длинные пальцы. Кожа нежная. Но кисть руки оказалась сильной, как и само пожатие.

Девушка была довольно сдержанной. Лишь на мгновение мелькнула легкая улыбка, открывая сверкающие белые зубы. Открытая улыбка напомнила Девлину улыбку Билли. Открытую и мужественную улыбку друга юности. Улыбку, которая всегда ассоциировалась в его сознании с сильным, волевым человеком, который спас его жизнь.

– Джек, – представился он. – Джек Девлин.

– Вам нравится вид отсюда, с ланаи моего отца? – поинтересовалась девушка. Девлин, не отрываясь, словно завороженный, смотрел на нее.

– Да, нравится.

Крэнстон счел необходимым пояснить:

– Моя дочь живет в миле отсюда, чудь дальше по пляжу.

– Очень красивый пляж. Должно быть, приятно прогуляться по нему от одного дома к другому, – заметил Джек.

– Да. Пройтись по песку – одно удовольствие. Правда, делаю я это не столь часто.

– Что же привело вас сюда сегодня?

– Вы. Я хотела бы услышать о том, что вы планируете предпринять для расследования причины смерти Билли.

– Лен, мы сейчас и обсуждаем этот вопрос. Я говорил тебе, что собираюсь нанять профессионала, который занялся бы расследованием, – вмешался в разговор Крэнстон. – Это не то, что...

– Это не то, от чего я хотела бы остаться в стороне.

– Ради Бога, никто тебя в стороне не оставляет. Мистер Девлин прибыл только вчера вечером. Мы пока ничего не решили.

– А о чем вы до сих пор беседовали?

– Послушай, Лен, я не намерен докладывать тебе о каждом своем шаге.

– Я и не хочу всего знать, папа. Я спрашиваю только о Билли.

Девлин наблюдал, как бригадный генерал изо всех сил старается сдерживать нетерпение и раздражение, вызванное прямыми вопросами дочери. У Девлина сложилось впечатление, что если бы его здесь не было, то отец и дочь поспорили бы. Конечно, нет никакой гарантии, что генерал не накричит на нее прямо сейчас, в присутствии постороннего человека.

– А не пройтись ли мне по пляжу, пока вы тут спорите? – сказал он и предупредил: – Не сопровождайте меня.

Спустившись с террасы, он направился к берегу, отметив про себя, что отец и дочь воздерживаются от продолжения беседы, видимо, не желая быть услышанными. Девлин стал быстро удаляться от террасы, Крэнстон с Ленлани не выдержали и снова громко заговорили. Неожиданно Девлину захотелось оказаться подальше от дома Крэнстона, от его боли и озлобленности. Девлин сбросил одежду и вошел в воду. Бриз дул на северной оконечности Оаху почти постоянно, и океан в этом месте был неспокоен. Джеку пришлось поднырнуть под волну, пока она не успела накрыть его. Оказавшись в прохладной воде, он почувствовал