Розалинда только улыбнулась и подула на рукопись, чтобы подсохли чернила.
– Не так уж и холодно, когда светит солнце.
– Что это у тебя?
– Я закончила, Фрэнни. Это моя последняя пьеса. И самая лучшая.
– Последняя? – Франческа присела на каменную скамью – Почему? Дрейк опять запретил тебе писать?
Розалинда презрительно хмыкнула:
– Нет, Дрейку нет дела до того, пишу я или нет. Главное для него – аннулировать наш брак. Я просто имею в виду, что вложила в эту пьесу все сердце и всю душу. Больше мне нечего ни сказать, ни отдать.
– Очень сомневаюсь в этом. А также и в том, что Дрейк действительно хочет расстаться с тобой, – недоверчиво хмыкнула Франческа.
– Он ясно выразил свои намерения.
Франческа тотчас подалась вперед.
– Вчера вечером мы долго беседовали с твоим мужем. Как старые друзья.
Сердце Розалинды на мгновение замерло.
– Я боюсь спрашивать о результате.
– Дрейк сказал, что ты вышла замуж под давлением обстоятельств, и только расторгнув брак, снова будешь свободна, как всегда и хотела.
– Свободна? – Розалинда в ужасе посмотрела на Франческу. – Боже, какой беспросветный тупица, какой глупец!
– Именно так я и сказала.
Отбросив рукопись, Розалинда в ярости вскочила на ноги:
– Неужели он думает, что женщина способна отдать свои сердце и душу, а потом уйти как ни в чем не бывало, и все только ради свободы?
– Очевидно.
– Неужели он думает, что, узнав его ближе, я теперь смогу спать одна?
– Вероятно.
– Разве он не знает, что я люблю его и ради него готова пожертвовать всем на свете?
– Нет.
Розалинда возмущенно посмотрела на Франческу:
– Да как же так? Почему?
– А ты когда-нибудь говорила, что любишь его?
– Нет!
– Интересно знать почему.
Розалинда гордо расправила плечи.
– Потому что он никогда не говорил, что любит меня.
– Ах, Розалинда, какое ребячество!
– Вовсе нет! Скажи я первой, что люблю его, он потом всю жизнь будет меня изводить.
– Что же это за любовь такая, если ты позволяешь таким пустякам вставать между вами.
Розалинда сжала лоб ладонями, словно испугавшись, что голова вот-вот лопнет от обуревавших ее мыслей.
– Ах, Фрэнни, я вовсе не мелочна. Но я же предавалась любви с ним! Неужели он думает, что это ничего не значит?
Франческа только рукой махнула.
– Боже мой! Да для любого мужчины любовные утехи не важнее, чем поход в туалет.
– Не верю! – Розалинда заметалась из стороны в сторону, и прошлогодние листья зашуршали у нее под ногами. – Ведь он пожертвовал этим домом ради того, что между нами было. Так почему же сейчас ему непонятно, что если он покинет меня, то я буду скорбеть не из-за потери дома, а из-за утраты человека, который жил в нем?
Франческа грустно улыбнулась:
– Не знаю. Он сейчас не способен здраво мыслить. Честно говоря, я тревожусь за него, Розалинда.
– Я бы согласилась аннулировать брак без малейших колебаний, если бы знала, что это сделает его счастливым. Но, увы…
– Аннулирование брака не решит его проблем, – заметила Франческа.
– Да? – Розалинда с надеждой взглянула на нее.
