– Твой муж считает, что потерпел поражение.
Всю свою сознательную жизнь он занимался торговлей, а сейчас ему нечего предъявить: нет ни перца, ни денег, ни кораблей, ни одного выдающегося достижения.
– Неужели все это имеет такое большое значение?
– Да, для мужчины. – В фиалковых глазах Франчески светилась мудрость. – Они ведь сильно отличаются от нас.
– Я помню.
– Теперь Дрейк знает, кто погубил его отца, но он не сам разгадал тайну. За него все сделала королева, так что и тут он чувствует себя неудачником. А поскольку преступник оказался дамой, Дрейк даже не вправе потребовать удовлетворения, вызвав ее на дуэль.
– Понятно. – Розалинда задумчиво кусала губы, размышляя над дилеммой мужа.
– И пусть Дрейк боготворит землю, по которой ты ступаешь, но ведь он никогда не ухаживал за тобой так, как полагается. Его толкнула в твои объятия королева. И снова он оказался пешкой в чужой игре. Он чувствует себя бессильным.
Розалинда присела рядом с Франческой.
– Так что же должна сделать жена?
Виконтесса Халсбери вздохнула:
– Главное для него – снова почувствовать себя мужчиной, и не только в постели. Ему нужен успех.
Позади вдруг послышались шаги. Розалинда подняла голову и, прикрыв глаза от яркого солнца, увидела Дрейка.
– Тихо, Фрэнни, вот он идет. Говори о погоде.
– Повторяю, Розалинда, – как ни в чем не бывало продолжила Франческа, – тебе надо быстрее вернуться в дом, пока ты окончательно не простудилась.
– Только трусы позволят такой отговорке испортить столь замечательный весенний день, – заявил Дрейк, приблизившись.
Щеки его раскраснелись от бодрящего воздуха, он улыбался, правда, глаза были полны тревоги.
При виде Дрейка у Розалинды едва не выскочило сердце из груди. Как ей хотелось броситься к нему, поцеловать, утешить, но он скорее съел бы гнилое яблоко, чем принял жалость от женщины. Потребуется все ее умение и понимание, чтобы привести в чувство его полную печали душу.
– Дрейк, ты не мог бы посидеть со мной немного?
Он нахмурился, словно она просила у него луну с неба. Франческа тут же поднялась и обняла Дрейка.
– Была рада снова повидать тебя. Оставляю вас одних. По всей видимости, моя дорогая подруга Розалинда пригласила этого грубияна Страйдера. Мне надо подготовиться к худшему. – Весело засмеявшись, она повернулась и удалилась.
Дрейк проводил ее взглядом, потом повернулся к Розалинде:
– Неужели ты и впрямь считаешь Страйдера подходящей партией для нашей прелестной Франчески?
Розалинда лишь плечами пожала:
– Как знать? Иногда противоположности притягиваются. Впрочем, не в нашем случае, здесь ты прав.
Ее заявление было встречено тягостным молчанием. Дрейк безмолвно смотрел на рассыпанные по земле листы бумаги.
– Это новая пьеса?
– Старая. Я ее только что закончила. Самая лучшая из всех, что я написала. – В наступившей тишине слышалось лишь чириканье птиц, которые суматошно вили гнезда. – Скажи, наш брак не удался из-за этого? Из-за того, что я пишу?
Его голубые глаза, потерянные и печальные, безучастно скользнули по ней и снова устремились куда-то вдаль.
– Нет. Я был не прав. У тебя действительно талант. И нельзя понапрасну его растрачивать, как это сделал я. Ни в коем случае не прекращай писать. – Отбросив камушек ногой, он сел на скамью.
Розалинда, уже умирая от жалости к любимому, неожиданно вспомнила, что это он просил королеву аннулировать их брак. Да как он смеет ставить под угрозу их союз, даже с ней не посоветовавшись! И опускать руки после всего пережитого!
– Слушай, Дрейк! Я сыта по горло твоим мрачным настроением и твоими отговорками. Где тот Ротвелл, которого я знала и боялась? Где человек, который поклялся покорить весь мир? Кто говорил, что я задохнусь от пыли, пытаясь угнаться за тобой?
Он поднял голову, пригвоздив ее к месту тяжелым взглядом:
– Ты говоришь о самонадеянном юнце, которым я когда-то был. Теперь я старый и умудренный опытом человек.
– Но мудрец не станет опускать руки. Ну же, полно, прогони свою грусть! – Она села рядом и обняла его.
Дрейк же смотрел на нее так, словно она лишилась рассудка.
