– Дрейк, ты просто пугаешь меня. Где же мне черпать уверенность? Ты всегда был моим якорем, моей путеводной звездой. Я сверяла свои успехи по тому, как далеко ушел от меня ты.
Она осеклась. Слова звучали как-то неубедительно.
– Нет, я лучше скажу по-другому.
Дрейк тотчас нежно сжал ее руку.
– Розалинда, оставь свою мобилизующую речь для солдат. Ты не нуждаешься во мне и никогда не нуждалась. Тебе только так казалось, и тем не менее ты приложила все силы, чтобы заставить меня думать обратное. Послушай, Розалинда. Давно уже все обговорено: мы – масло и огонь. Ты луна, а я – солнце. Что произойдет с нами, когда опадут первые лепестки любви? С чем мы останемся – с желчью и злыми словами? Ты никогда бы не вышла за меня замуж, не будь необходимости. У меня нет иллюзий на этот счет.
– Прекрати! – Она схватила его за плечи и как следует тряхнула. – Да понимаешь ли ты, как нам повезло? Ведь несмотря на наше упрямство и твердолобость, мы с тобой испытали такое наслаждение, которое редко выпадает на долю любовников.
– Думаешь, любви достаточно? – кисло возразил он.
– Да.
– А я так не думаю.
Она отшатнулась, словно от удара. Он ошибается, и она докажет ему это.
– Почему ты считаешь, что любви недостаточно?
– Я неудачник, Розалинда. Ты не стала бы долго любить неудачника.
– Неправда! И ты вовсе не неудачник. Ты нашел виновного в гибели своего отца. Леди Блант теперь в Тауэре. Годфри, как оказалось, пронзил себя бутафорским кинжалом. И сейчас поправляется всего лишь от раненой гордости у себя дома. Это ты выследил их, ты стал незаменимым для королевы и в конце концов нашел все ответы на свои вопросы. И пусть тебе нечем похвастаться после стольких лет плавания, но тебя уважают десятки мореходов, которые осваивали проложенные тобой пути. Неужели это не имеет для тебя значения?
Он нахмурился, размышляя над ее словами.
– Ты искренне говорила о силе любви? Видишь ли, я не думаю, что могу полюбить всем сердцем. Слишком долго я его игнорировал и вряд ли смогу что-либо почувствовать.
– Сможешь, – категорично заявила Розалинда. – Хочешь докажу?
Она схватила его за руку и потянула за собой в розарий. Найдя среди обрезанных веток полузасохшую розу, она взяла ее, стараясь не уколоться, и скомандовала:
– Дай свою руку.
Он скривился, и давно забытые смешливые огоньки зажглись в его глазах.
Розалинда положила на ладонь Дрейка стебель с шипами и снова сжала его руку.
Он охнул от боли.
– Так я и думал!
– Тебе больно? – Глаза ее возбужденно горели, словно у алхимика, который вот-вот получит золото.
– Конечно, больно. Ты довольна?
– Что ж, шипы всегда вызывают боль. Но никто не уничтожает розовый куст только потому, что укололся. Изящные бархатистые лепестки, изысканность и густой аромат более чем компенсируют боль от укола шипом. Наверняка ведь каждый садовник один-два раза непременно уколется.
Розалинда разжала ладонь Дрейка, убрала засохший цветок и достала из кармана платок. Тот самый платок, которым Франческа когда-то промокала ее ладонь во время брачной церемонии.
– Разве ты не ощущаешь нежного аромата весенних цветов, даже если у тебя болит рука?
Он невольно расплылся в улыбке:
– Да, жена. Даже такой негодяй, как я, не отвернется от прелестного запаха розы.
– Ну, значит, выживет и любовь, – отозвалась она.
– Он там. Дрейк! – раздался неподалеку голос Франчески.
– Мы здесь! – крикнула Розалинда в ответ и нахмурилась, увидев рядом с подругой капитана Хилларда.
– Ротвелл! – радостно воскликнул морской волк.
– Приветствую тебя, Хиллард. Что на сей раз привело тебя в Торнбери-Хаус?
– Хорошие новости, Ротвелл. Чертовски хорошие!
– Капитан приехал из самого Лондона. Ему просто не терпелось увидеть тебя! – пояснила Франческа.
– Спасибо, Фрэнни. – Дрейк тепло улыбнулся. – Так в чем дело, Хиллард?
– Просто невероятно! – Капитан вытащил из накидки свернутый в трубку пергамент. – Вот поручение от королевы Елизаветы. Я должен отвести «Розу» и еще два корабля, выделенных королевой, к острову Буто и забрать оттуда весь перец. Здесь написано, что эту миссию я уполномочен выполнять от имени сэра Дрейка Ротвелла, а вышеупомянутый сэр Дрейк в течение года будет обладать монополией на каждый
