непосильный груз. Но Чарли-то знал, что это не так. Весь груз навалился на его, Чарли, плечи.
Оркестр только что закончил репетировать пьесу “Гарри Оуэн” и начал было следующую, но тут Чарли обнаружил торчащий в оконной раме длинный нос Фермина Смолла. Вслед за носом показались и маленькие, горящие охотничьим азартом глазки шерифа.
Терпеть это Чарли больше не мог. Проклятие! Ведь всем известно, что за последнее время в окрестностях города, да и в самом Розуэлле произошло не менее шести ограблений, и каждое из них было куда серьезнее, чем их неудавшаяся попытка ограбить в Арлетте заведение тетушки Пэнси. Так нет же! Фермин Смолл плевать хотел на те преступления и продолжает преследовать Чарли и его друзей с упорством сеттера, вынюхивающего уток на болоте.
Хорошо. Пусть Чарли и его ребята не без греха. Пусть у них рыльце в пушку. Но это же не значит, что всем остальным преступникам, промышляющим в здешних краях, должна быть дана полная свобода действий! Если говорить начистоту, то все, что украл оркестр у местных жителей, так это немного сушеных бобов и несколько лепешек – есть о чем говорить!.. И что этот проклятый шериф так вцепился в них? Непонятно.
Чарли перестал играть и опустил трубу. Вслед за ним, один за другим, бросили играть и остальные. Потом головы музыкантов поднялись вверх, и шесть пар глаз уставились в окно конюшни, в котором торчал длинный нос Фермина Смолла.
– Что ему здесь нужно? – недовольно спросил Джордж Олден.
– Видно, у него больше нет других дел, – тряхнул своим альтом Фрэнсис Уотли и презрительно фыркнул. – Когда я в свое время работал помощником шерифа у нас дома, так у меня не было времени, чтобы шататься на репетиции оркестра и что-то вынюхивать. Этот парень просто лентяй, вот что я вам скажу.
Пичи Джилберт кашлянул и громко сказал прямо в окно:
– Мне говорили, что Смолл – никудышный шериф. Здесь почти каждую ночь кто-то кого-то грабит, кто- то в кого-то стреляет, а ему и дела до этого нет. И никого он поймать не может. Кретин.
– Кретин, это точно, – согласился Чарли.
– Интересно, а почему он не ловит тех, кто стреляет в мирных жителей? – спросил Джордж Олден. – Он хотя бы подозревает кого-нибудь?
– Подозревает, – ответил Чарли. – Нас с вами.
– Нас?! – поразился Харлан. – Но мы никогда ни в кого не стреляли, Чарли!
Чарли окинул взглядом потолок конюшни. В потолке по-прежнему торчали стрелы с привязанными к оперению яркими ленточками. Сердце Чарли на секунду болезненно сжалось, и он поспешил опустить глаза, после чего ответил Харлану:
– Я-то знаю, что мы никогда ни в кого не стреляли.
Харлан. Это в нас стреляли, но попробуй докажи что-нибудь этому идиоту!
– Ты имеешь в виду ту старую леди из Ар… – успел произнести Харлан.
Чарли и не подозревал, что Лестер может так быстро на что-нибудь среагировать, однако сейчас он как кошка накинулся на Харлана, свалил его на землю. Чарли протянул руку и тихо прошептал, помогая Харлану подняться:
– Держи язык за зубами, Харлан. Шериф не должен знать о том случае, понимаешь?
– Да, конечно, – кивнул головой Харлан. – Виноват. Забылся.
– Все в порядке, Харлан, – ласково сказал Чарли, отряхивая пыль с плеча своего друга.
Пичи Джилберт продолжал подозрительно коситься на нос шерифа, торчащий в окне.
– Как ты думаешь, на чьей стороне воевал этот придурок во время войны, Чарли? Готов биться об заклад, что не на нашей.
– Наверное, ты прав, Пичи.
– Послушайте, мне надоело, что этот пес все время сует свой длинный нос, куда его не просят, – заметил Джордж Олден.
– И с тобой я тоже вполне согласен, Джордж, – согласился Чарли.
Тут Фермин Смолл понял, что его обнаружили, и показал в оконной раме все свое длинное лицо – надменное и жалкое одновременно. Потом его взгляд вдруг остекленел, и Чарли в свою очередь обернулся к двери, желая понять, что же могло так напугать шерифа.
– Мисс Одри не любит Фермина Смолла, – заметил появившийся в дверном проеме Солнечный Глаз.
Одному богу известно, как он сумел так незаметно появиться на конюшне, словно возникнув из ничего, материализовавшись из пустоты. Солнечный Глаз вытащил из колчана стрелу, вложил ее в натянутый лук и тщательно прицелился в лицо Фермина Смолла, который застыл в оконной раме, словно собственный портрет.
– Вот это да! – ахнул Харлан. – Индеец!
– Все в порядке, ребята! – успокоил всех Чарли. – Солнечный Глаз – мой друг.
– Мисс Одри очень не нравится Фермин Смолл, – спокойно повторил индеец.
– Да он никому не нравится, – пробормотал Фрэнсис Уотли.
– Как поживаешь, Солнечный Глаз? Сто лет тебя не видел! – улыбнулся индейцу Чарли.
Тут наконец-то прорезался голос и у Фермина Смолла.
