– Хорошо, хорошо. Я все понял. – И попытался изобразить улыбку.
Марко поднял руки, и Ахмад выпустил его.
– Извини, я не хотел тебя оскорбить. Но… если ты действительно подмешал ему яд в пищу, почему тогда этот старик до сих пор жив-здоров и свободно разгуливает по Тайту? Как ты это объяснишь?
Ахмад пожал плечами и глубоко вздохнул. Гнев постепенно остыл, но он не снимал руки с кинжала. Холодная сталь клинка, лишенного всяких украшений, но представляющего шедевр оружейного мастерства, приятно ласкала его руку.
– Не знаю, – ответил он. – Может быть, это яд долгого действия? Или тот человек невосприимчив к яду? Я не могу ответить на твои вопросы. Ты не того спрашиваешь!
Марко вздохнул, уставившись на свои руки.
– Я знаю. Прости меня. Я не могу найти Зенге. Никто не знает, где он пропадает. Может быть, он вовсе не покидал Шангду? – И, откинув прядь черных волос со лба, добавил: – Иногда я спрашиваю себя, не допустили ли мы ошибку.
Ахмад молчал; этот вопрос он тоже задавал себе не раз.
– Мне пора уходить. – Марко поднялся. – Прости, что я усомнился в твоей преданности.
Он вышел, оставив Ахмада одного. «Мальчишка и глупец, – размышлял Ахмад. – Если у кого и есть причины убрать с дороги этого негодяя, так это у меня. Будет и дальше копать, и, не приведи Аллах, найдет виновных, – я стану первым, кто лишится головы».
Борьба за свой авторитет стоила Беатриче невероятных усилий. Она работала на износ, не давая себе передышки. Солнце еще не взошло, а она уже появлялась в лечебнице, а уходила после заката. Всеми доступными ей средствами – а их не так уж много – пыталась лечить больных. Возвратившись к себе усталая и измученная, она была в состоянии только вытянуть ноги и поесть.
Но и тогда не позволяла себе отдохнуть, часами просиживая с Толуем за медицинскими книгами, посвященными целебным травам Поднебесной. Не зная основ китайской медицины, Беатриче не всегда понимала смысл образных метафор, которыми изобиловали эти рукописи. С помощью Толуя она строчку за строчкой с трудом расшифровывала их значения.
Постепенно ее усилия приносили плоды. Накапливая знания о китайских целебных травах, она все больше преуспевала в лечении больных. Китайские коллеги теперь не смотрели на нее равнодушно и пренебрежительно, как прежде. Пока они еще не делились с ней своими секретами, но уже начали прислушиваться к ее словам. И одно это наполняло ее гордостью.
Со дня ее первого появления в лечебнице прошло около двух недель. Беатриче осматривала больного, поступившего накануне: сильные боли в левом боку отдавались в пах. Она поставила диагноз: почечная колика, вызванная камнем в мочеточнике.
Впервые Ло Ханчен кивнул ей в знак согласия. Очевидно, китайские врачи, пользуясь своими методами обследования больного – по цвету языка и по пульсу, – пришли к тому же выводу. Китайцы дали больному какой-то вонючий отвар, и ему стало лучше – то ли от действия снадобья, то ли по чистой случайности. А ведь еще вчера он обливался холодным потом, корчился от резких болей. С сияющим лицом он протянул Беатриче мисочку, в которой лежал источник его недавних страданий – гладкий серый камешек овальной формы величиной с яблочную косточку.
– У нас на родине это называется почечным камнем, – объяснила она Толую.
С первого же дня Толуй проявил живой интерес к медицине, замучив ее вопросами. От этого еще интереснее работать. Передавая камешек больному, она видела его сияющее лицо, когда он услышал, как камень звякнул, ударившись о стенки миски. Толуй осторожно взял камешек и внимательно осмотрел его со всех сторон.
– Твердый, – с удивлением констатировал он. – Твердый, почти как кость. А как лечат эту болезнь врачи у тебя на родине?
– Ненамного иначе, чем китайские врачи, – ответила Беатриче, с трудом выпрямляясь.
Постоянно сидеть на корточках становилось все труднее. Шла уже тридцать восьмая или тридцать девятая неделя беременности. Болела спина; кроме того, она затягивала живот корсетом, а это совсем не нравилось находящемуся в ее утробе ребенку, который в знак протеста все сильнее колотил ножками.
– Мы тоже даем больному лекарство, чтобы камень скорее вышел. Рецептура, конечно, другая – мы используем другие травы и компоненты. Но если камень слишком большой…
Она не успела рассказать Толую о раздроблении камней, об извлечении камня петельным способом, о хирургических операциях…
Раздался громкий крик, и в зал Утренней зари вломились шестеро человек, неся на руках завернутого в белую простыню мужчину. Перебивая друг друга, они возбужденно выкрикивали слова, смысл которых невозможно было разобрать.
– Что случилось? – спросила Беатриче.
– Они принесли своего хозяина, – перевел Толуй, – с ним, кажется, случился приступ.
Ло Ханчен и его коллеги равнодушно смотрели в сторону пришельцев. Те возбужденно бросились к врачам. Больного качали из стороны в сторону, и Беатриче испугалась, что у него оторвется голова или сломается позвоночник.
Ло Ханчен и его ассистент, бегло взглянув на больного, покачали головами. Никто из них не шевельнулся, чтобы оказать помощь.
– Почему они отказываются ему помочь? – спросила Беатриче.
– Они говорят, что это бесполезно. Он умирает.
– И такой вывод они сделали, толком не осмотрев его? – удивилась Беатриче, глубоко вздохнув, еще раз убедившись, как трудно понять китайцев. – Тогда я займусь им.
– Врачи считают, что это бессмысленно. Они говорят…
– У меня на родине так легко не бросаются человеческими жизнями. Пойдем со мной, ты мне поможешь.
Лицо юноши расплылось в широкой улыбке, и они вместе поспешили к новоприбывшим.
Беатриче указала на пустую койку – им надо уложить больного, которому между тем становилось все хуже: он кряхтел, задыхался, не мог говорить. Но вот так сразу заявить, что случай безнадежный, Беатриче не решилась бы.
– Они спрашивают: ты что, действительно хочешь им заняться? – перевел Толуй.
– Постараюсь сделать все возможное. Приподнимите его, чтобы ему было легче дышать! – скомандовала она.
Ло Ханчен, стоящий за ее спиной, метал громы и молнии, но она не обращала на него ни малейшего внимания.
Сейчас есть дела поважнее, чем ущемленное самолюбие старого китайца.
– Вы его родственники?
Толуй покачал головой, быстро сворачивая одеяло, чтобы подложить больному под спину.
– Нет, мы его слуги. Его зовуг Янг Вусун.
– Янг Вусун, вы слышите меня?
Беатриче почти выкрикнула свой вопрос, но больной так силился набрать в легкие воздух, что не слышал ее.
– Спроси слугу, как это случилось! – сказала она.
Толую и начала расстегивать на больном рубаху.
Слуги хотели ее остановить, но нескольких слов Толуя хватило, чтобы они успокоились и отошли на несколько шагов.
Беатриче чувствовала на себе их недоверчивые взгляды. Когда осматривала больного, они зорко следили за каждым ее движением.
Больному не больше тридцати. По телосложению он напоминает борца сумо.
Конечно, болезнь нельзя исключать, но Беатриче все-таки считала, что дело в другом. Судя по одежде, он, возможно, чиновник при императорском дворе, а стало быть, ведет довольно разгульную жизнь. Не инфаркт ли?..
А может быть, гипертонический криз или инсульт?.. Конечно, он слишком молод для таких болезней,
