я и улыбнулся, мне сразу стало гораздо легче.
Замотав мой палец, Пашка осмотрела мои ноги и вздохнула:
— Да ты уже весь в синяках и царапинах! Больно, небось?
— Да ничего... Ерунда, — отозвался я. — Терпимо еще.
— Нет, так не годится. Вот что, дай-ка мне ножик!
— Зачем?! — удивился я.
— Давай-давай! Буду тебя обувать.
Я подчинился, так и не поняв замыслов девчонки. Она раскрыла ножичек и, умело им орудуя, укоротила свое платье почти до колен. Потом раскроила этот отрез и принялась точно портянками обматывать мои ноги.
— Ну, зачем ты?! — возмутился я. — Платье испортила!
— Пустяки! Оно мне все равно только мешает по лесу ходить, тоже за все сучки и коряжки цепляется...
Укутав ступни, она попросила меня подержать концы обмоток, чтоб не распустились, а сама ловким движением ножичка подцепила шнуровку на груди своего платья и распустила ее. Полученными жгутиками завязала портянки, чтобы держались плотно и не соскакивали с ног. И все это получилось у нее быстро и умело.
— Ого! Классная работа! — воскликнул я, поднимаясь.
— Ну как? Теперь лучше?
— Еще бы! Супер! Клёвые кроссовочки получились! Паш, да ты гений!
Девчонка улыбнулась и поправила переставшее теперь закрываться на груди платье. И тут я спохватился:
— Вертолет! Где он?!
Мы прислушались. Стояла мертвая тишина. Даже птицы стали затихать, забившись в прохладные заросли. Солнце начинало припекать. В лесу сразу сделалось душно и влажно.
— Эх, улетел! — выдохнул я. — Ну-у-у... Все из-за этого сучка! — и я от злости пнул корягу ногой, забыв, что теперь я раненый.
Пришлось вновь издавать вопль и скакать возле сосен на одной ноге.
— Ну зачем ты?! Осторожней надо! А то опять кровь пойдет! — упрекнула меня Пашка.
Мы вышли на поляну. Тут уже было страшное пекло. Вертолет больше не появлялся, если только, конечно, это был именно он. Может, улетел на дозаправку.
— Ладно, Паш, давай лучше двинем к горам. Там-то уж надежнее всего будет местечко! Залезем на сопочку повыше — нас даже со спутника заметят! Только вот нам надо будет держаться северного направления. Ты как, в этих всяких азимутах разбираешься?
— Угу! Меня бабушка еще учила, чтоб в лесу не заблудиться.
— Серьезно?! Ну, тогда мы не пропадем!
— Так, сейчас определим, где тут север, — сказала Прасковья и, оглядевшись, подошла, наверное, к столетней сосне. — Вот смотри: комель деревьев на северной стороне обрастает мхом и лишайниками, и кора на дереве должна быть тут более темной и шершавой. Камни, валежник, пни тоже обрастают на севере. А ночью северная сторона неба светлее южной. Жаль, у нас нет часов, а то тоже можно было бы определить нужное направление.
— Как это?
— Надо днем часовую стрелку направить на солнце. Линия, делящая угол между стрелкой и цифрой два (а зимой будет цифра один) пополам, покажет направление на юг! Понятно?
— Здорово! А я этого и не знал, — сказал я и почесал затылок. — Ну, тогда вперед, моя умная Пятница!
— Идемте, сеньор Робинзон!
В Пашкиных онучах идти
