собираюсь, можешь быть уверен. Говори, как мне его найти?
– Я... не знаю... – загудел толстяк, морщась от боли. – Его давно тут не было... Он иногда заходит к Бате.
– Кто такой Батя?
– Один шизанутый... язычник... Живет на бывшей помойке...
– Один?
– Да... То есть нет... У них там община... Я расскажу, как добраться.
Один из скинхедов, лежащих на асфальте, застонал и попытался привстать. Плетнев, не оборачиваясь, лягнул его ботинком в грудь, и тот снова повалился на асфальт.
– Давай, рассказывай, – потребовал он у толстяка.
Тот смиренно вздохнул, хлюпнул носом и принялся сбивчиво описывать Плетневу месторасположение помойки, превращенной в языческое капище.
– Там рядом что-то типа... дома, – закончил он свой рассказ. – Там Батя и живет.
– Молодец, – похвалил Плетнев, достал из кармана пачку «Ротменса», вытряхнул одну сигарету и вставил ее толстяку в рот. Поднес к безвольно торчащей сигарете огонек зажигалки и добавил: – Но имей в виду, если ты меня обманываешь, я тебя из-под земли найду. Найду и вырву глаза. И искать я тебя буду не один, а с братвой. Ты меня понял?
Сигарета упала на землю. Плетнев поднял ее и снова вставил в рот толстяку. Затем поднялся на ноги, оглядел поверженные тела и усмехнулся:
– Салаги. Скажите спасибо, что бил вполсилы. – Он повернулся к толстяку и весело ему подмигнул. – Ну, бывай, Пузо! Может быть, еще увидимся. Если будешь себя плохо вести.
Сигарета снова выпала изо рта толстяка. На этот раз Плетнев не стал ее поднимать. Он повернулся и, насвистывая незамысловатую мелодию, быстро зашагал к метро.
2
Дом Бати и впрямь был расположен неподалеку от бывшей помойки. Домом его можно было назвать с большой натяжкой. Так – ветхая хибара, сколоченная из досок и кусков фанеры.
Плетнев стукнул костяшками пальцев в хлипкую дверь и поинтересовался:
– Есть кто дома?
Ответа не последовало. Плетнев громыхнул кулаком по двери и громко сказал:
– Я пришел с миром.
– Входи, коли так, – отозвался глуховатый голос. – Пни ногой по плашке внизу двери.
Плетнев сделал, как было велено, и дверь открылась. На улице уже стемнело. Внутри хибарки, однако, было светло. Свет шел от нескольких толстых свечей, стоящих на столе и на полках, прибитых к стенам. За столом, склонившись над раскрытой книгой, сидел мужчина. На вид ему было лет тридцать. Спокойное лицо, русая бородка, длинные волосы, спадающие на плечи. Плечи, кстати, были очень даже широкими. А руки, лежащие на раскрытой книге, были руками атлета, о чем красноречиво свидетельствовали могучие бицепсы, плотно обтянутые серой льняной рубашкой. Да и росту, судя по габаритам тела, мужчина был немалого.
Бородатый посмотрел на Плетнева светлыми глазами, едва заметно улыбнулся и басовито проговорил:
– Входи и садись, раз пришел. Да не бойся, я не кусаюсь.
Плетнев прошел в избушку и сел на единственный табурет.
– Здравствуйте! – вежливо сказал он. – Я пришел поговорить с Батей. Это вы?
Бородатый прищурился.
– Мое имя ты знаешь, а вот я твое нет. Как тебя величать, добрый человек?
– Антон Плетнев. Я пришел к вам, чтобы...
– Чай будешь?
Плетнев качнул головой:
– Нет.
– Зря. Чаек у меня знатный, из трав, – пробасил Батя. – Сам собирал, сам сушил. Точно не хочешь?.. Ну, раз так, говори, зачем пришел.
– Я ищу человека по фамилии Боровой, – сказал Плетнев. – Вы его знаете?
– Я много кого знаю, – глядя на гостя чистым, ясным взглядом, ответил Батя. – А на что он тебе?
– Он должен одному человеку денег. Много денег.
– И давно должен?
– Давно. Если я его не найду, его убьют. Я не хочу ему зла. Я просто хочу с ним потолковать.
Батя закрыл книгу. Посмотрел на Плетнева долгим, задумчивым взглядом («Прямо в душу смотрит, стервец», – досадливо подумал Плетнев) и покачал русоволосой головой:
– Нет, Антон. Ничего он тебе не должен. Ты ищешь его, потому что хочешь ему за что-то отомстить. Я прав?
Плетнев хотел было возразить, но вдруг подумал, что этому человеку не стоит врать.
– Да, – сказал Плетнев. – Вы правы. Он угрожает моему близкому человеку. Так вы мне поможете?
Язычки пламени плясали в неподвижных глазах Бати.
– Что ты с ним сделаешь, когда найдешь? – неожиданно спросил он.
– Убивать я его не стану, – тихо ответил Плетнев, надеясь, что говорит правду. – Но ничего хорошего его не ждет. Парень зарвался. Взял на себя больше, чем сможет унести.
– В этом я с тобой согласен, – кивнул Батя. – Борова нужно остановить. Если бы ты не появился, я бы сам это сделал.
– Так расскажите мне, как его найти. Высокий лоб язычника прорезали морщины.
– Где живет – не знаю, – ответил он. – Его имя – Антон Боровой. Он студент или аспирант. Учится в Гуманитарной академии. Больше ничего не могу тебе сказать.
Плетнев проговорил в уме полученную информацию, чтобы она прочнее засела в памяти. Затем сказал:
– Вы сказали, что Борового нужно остановить. Почему?
– Он очень опасен, – ответил Батя. – Пострадает много народа. – Батя пригладил ладонью длинные волосы, чуть склонил голову набок и усмехнулся: – Он хотел, чтобы я присоединился к его бригаде. Идиот.
– Простите... А могу я узнать, как вас зовут?
– Меня? – Батя прищурил левый глаз. – А на что тебе? Я зла никому не делаю. Живу тихо, молюсь своим богам. Эге... – внезапно «прозрел» Батя. – Да уж не из милиции ли ты, добрый человек?
Плетнев покачал головой:
– Нет. Я из частного сыскного агентства «Глория». Вот моя визитка, держите.
Визитная карточка утонула в широкой ладони Бати. Тот внимательно прочел все, что на ней написано, затем перевернул и глянул на оборотную сторону. Снова поднял взгляд на Плетнева.
– Когда-то я был другим человеком, и звали меня Виктор Чистяков. Сейчас я просто Батя. Остальное узнаешь у своих коллег. Если захочешь, – добавил он после паузы.
– Что ж, спасибо за информацию. Вы сказали, что Боровой предлагал вам вступить в его «бригаду». Не помните, как она называется?
– Почему не помню? Помню. «Черные волки» – так они себя называют.
– Почему вы думаете, что Борового нужно остановить? Что он собирается сделать?
– Этого я не знаю. – Батя поднял руку и посмотрел на часы. – Тебе пора, – сказал он. – Захочешь поговорить – найдешь меня здесь. Но больше я ничего не знаю. Ступай себе с миром.
3
Перед Турецким Антон Плетнев отчитался в тот же вечер. Рассказывая, старался, чтобы голос звучал спокойно и солидно, как подобает опытному сыскарю. Однако то и дело срывался на восторженный тон.
Александр Борисович выслушал все внимательно, уточняя время от времени подробности, потом сказал:
– Я знал, что ты разгребешь эту кучу. Дальнейший план действий обговорим завтра, в офисе. Часиков в девять – полдесятого. До связи!
