– Двух сотен не хватает.
– Серьезно? – воскликнул Дима. – Черт! У меня барсетка в машине. – Он повернулся к Столешникову: – Слышь, Валер, будь другом, дай две сотни, а я тебе потом отдам.
– Сейчас посмотрю, – ответил Столешников. Лоб его покрылся испариной. – Если найду...
Он поднял руку и откинул полу пиджака. Из-за пояса у него торчала рукоять пистолета. Молниеносным движением Дима выхватил пистолет из-за пояса Столешникова и направил его на Вертайло.
– Что за...
– Грабли кверху! – рявкнул Дима. – Милиция!
– Да ты... – забасил было охранник, двинувшись на Диму.
Послышался грохот сносимой двери, и в следующую секунду склад заполнили собровцы в масках, с автоматами наперевес. Вертайло открыл от изумления рот и в тот же миг полетел на пол, сбитый с ног одним из собровцев.
12
Видок у Вертайло был невзрачный. Волосы всклокочены, лицо помято, под глазом бывшего прапора темнел синяк, на разбитой губе запеклась кровь. Он сидел, понурив голову и уставившись бессмысленным взглядом на свои руки, на запястьях которых чернели наручники.
Напротив него, за широким столом, вперив взгляд в физиономию Вертайло, сидел Меркулов. Рядом с ним – офицер военной прокуратуры, крепкий мужчина с квадратным подбородком. Чуть поодаль, на стуле у окна, закинув ногу на ногу, обосновался Плетнев.
– Ну? – строго спросил Меркулов. – Что вы на это скажете, Вертайло?
Вертайло дернул подбородком и истерично произнес:
– Повесить на меня заказуху вам не удастся. Я не стрелял в генерала. У вас нет никаких доказательств.
– Сами, возможно, не стреляли, но...
– Я не имею никакого отношения к смерти... к ранению Свентицкого, ясно вам? Да, он посадил меня. И я терпеть его не могу. Но я не Монте-Кристо, чтобы мстить. Я мирный обыватель. Вы сами приезжали ко мне и все видели. Я живу тихой, незаметной жизнь. Никому не мешаю, никого не обижаю. Я честный человек, ясно вам?
– Да уж, – усмехнулся Меркулов. – Честный торговец оружием.
Вертайло скрежетнул зубами.
– Да, – визгливой скороговоркой сказал он, – я продал шесть стволов и получу за это шесть лет. Но покушение на генерала Свентицкого, тем более двойное, вам на меня не повесить!
Меркулов и офицер военной прокуратуры переглянулись.
– В Свентицкого стреляли из пистолета, аналогичного тому, который вы сегодня «продали», – сухо сказал Меркулов.
– Да ну? – нервно усмехнулся Вертайло. – А вы нашли, из какого именно?
Меркулов мрачно засмеялся. Затем взял со стола бумаги, просмотрел их и швырнул обратно на стол. Поднял тяжелый взгляд на Вертайло и сказал:
– Генерал дал нам некоторые интересные материалы из вашей биографии.
– Это они? – кивнул подбородком на бумаги Вертайло. Облизнул губы и осклабился. – Что, очухался уже?
– На ваше счастье, да. Вы отсидели три года из пяти за продажу обмундирования в тысяча девятьсот девяносто девятом году.
– Спасибо, что напомнили.
– Вы тогда явились с повинной. Это и определило столь малый срок. Однако Свентицкий до конца не верил в такой совестливый поступок с вашей стороны. И продолжал изучать материалы по фактам хищения оружия в вашей части. Главный на тот момент обвиняемый застрелился. Однако косвенные свидетельства падали на вас.
Вертайло смотрел на Меркулова пылающими глазами. Если бы взглядом можно было убить, Меркулов давно был бы мертв.
– А несколько месяцев назад, – продолжил Меркулов спокойным голосом, – к генералу пришел его сослуживец, переведенный в Тулу, и рассказал про крупное хищение спецсредств со склада на военном заводе. И что главный подозреваемый скрылся. Этого человека задержали вместе с вами.
Щеки Вертайло обвисли, на лбу прорезались мелкие морщины. Он отвел взгляд и мрачно уставился в пол.
– Генерал имел с вами беседу по телефону, – снова заговорил Меркулов, – после которой вы поняли, что от нового срока не отвертеться, и решились на убийство.
Вертайло снова облизнул губы. Нервно дернул плечом и так же нервно проговорил:
– Меня не было в Москве в день покушения, я сто раз это говорил.
– Ваша домработница, которую в деревне вы выдавали за жену, показала, что вы два дня отсутствовали, – сказал Меркулов. – Есть также показания майора Столешникова, что вы встречались утром, в день покушения.
– Столешникова? Какого Столешникова?
– Не валяйте дурака, Вертайло. Вас задержали вместе с ним во время факта продажи оружия.
– Это не доказательство, – отрезал Вертайло. – Вам не удастся меня прижать. Второй раз не удастся.
Дверь открылась, и в допросную вошел молодой офицер, а за ним конвой. Он подошел к Меркулову, наклонился и что-то тихо проговорил ему на ухо.
Константин Дмитриевич кивнул и взглянул на Вертайло ледяным взглядом.
– Задержанный Вертайло, – сухо сказал Меркулов. – Сейчас будет проведено опознание преступника свидетелем преступления. Если у вас есть что-то еще, что вы хотите сказать следствию, то можете сделать это сейчас.
Вертайло ничего не сказал. Лишь криво ухмыльнулся, продолжая разглядывать свои руки. Меркулов повернулся к офицеру:
– Конвой, выведите заключенного.
Конвойные подошли к Вертайло, дождались, пока он поднимется со стула, проверили наручники и подтолкнули его к двери. Вертайло, конвойные, молодой офицер и сотрудник военной прокуратуры вышли из кабинета. В кабинете остались Меркулов и Плетнев.
– Какие соображения? – спросил Меркулов у Плетнева.
– Пока никаких, – ответил тот. – Чем дальше, тем запутанней.
– А ты думал, все будет просто? Просто только по телевизору, Антон. Ладно, посмотрим.
Дверь снова открылась. В кабинет вошел офицер военной прокуратуры, за ним – сержант Алферов. Он был бледен, худ. Глаза сержанта, красные, воспаленные, испуганно пробежали по лицам.
– Свидетель Алферов, – обратился к нему Меркулов. – Сейчас вам покажут несколько человек, и вы попытаетесь вспомнить, кто из них мог быть человеком, стрелявшим в генерала Свентицкого. Постарайтесь сосредоточиться и помните об ответственности в случае дачи ложных показаний.
Алферов кивнул.
Меркулов повернулся к двери и громко сказал:
– Входите.
В допросную вошли пять человек в одинаковых оранжевых костюмах. Среди них – громила охранник, которого арестовали вместе с Вертайло.
Посмотрев на вошедших, сержант Алферов вздрогнул и отвел глаза.
– С вами все в порядке? – спросил парня Меркулов.
Алферов кивнул:
– Да.
– Выпейте воды.
– Спасибо, я... Я в порядке.
– Хорошо. Внимательно посмотрите на этих людей и постарайтесь вспомнить, кого из них вы могли бы видеть первого августа.
