– Ага. А меня зовут Владимир Владимирович Путин. Ты что, кретин? Разумеется, корочки липовые. Если тебя и твоих подружек решат проверить по базе данных – вы влипли.
– А если нет? – хищно прищурился Боровой.
– Значит, нет, – пожал плечами Александр Борисович.
Боровой еще раз осмотрел корочки.
– К чему здесь можно придраться? – спросил он.
– Ни к чему, кроме ваших физиономий. Не слишком-то ты тянешь на капитана милиции.
– Почему? – искренне удивился Боровой.
Турецкий усмехнулся:
– Лицо такое. Скажи «спасибо» маме с папой. Наверное, делали тебя второпях.
– Все остришь? – угрюмо проговорил Боровой. И добавил с угрозой в голосе: – Смотри, не переостри сам себя. В общем, так. Завтра в шесть часов вечера встречаемся... – Боровой достал из кармана сложенный вдвое листок, разложил его и пододвинул к Турецкому. Это оказалась карта района, примыкающего к Олимпийскому. Боровой ткнул пальцем в карту: – Видишь этот крестик? Здесь мы тебя будем ждать.
– Ты и твои подружки? – уточнил Турецкий.
– Ты должен быть в этой точке в шесть часов вечера. Ни минутой позже.
– Надо же, какая педантичность, – засмеялся Александр Борисович. – Ну а что будет, если я опоздаю?
– Сам знаешь, – спокойно ответил Боровой. – Я наведаюсь к твоей жене и перережу ей горло. Если не получится сейчас, получится потом. Я жизнь на это положу. И не я один. Я отдам приказ – убить твою жену. Мои люди объявят на нее настоящую охоту. И на мальчишку тоже.
Турецкий слегка побледнел, и это не укрылось от хищных, звериных глаз Борового.
– Ты ведь понимаешь, что я не блефую, – холодно и серьезно проговорил Боровой. – Ведь понимаешь?
– Понимаю, – серьезно, без тени усмешки ответил Александр Борисович.
– Это твой единственный способ спасти ее.
Турецкий, пристально глядя в глаза Боровому, покачал головой.
– Не единственный, – сказал он. – Есть еще один.
– Какой? – прищурился Боровой.
– Убить тебя, – просто ответил Турецкий. Несколько секунд Боровой молчал, испытующе глядя на Турецкого, потом мотнул головой:
– Нет. Ты этого не сделаешь. Ты не убийца. Поверь мне, я в этом разбираюсь. Да и к чему тебе такие проблемы? Просто проведи нас завтра через кордоны, и больше ты нас никогда не увидишь.
– А если обманешь? – глухо спросил Турецкий.
– Не обману. Я разбираюсь в людях и вижу, что ты серьезный человек. А серьезный человек – это серьезный противник. Мне такой противник не нужен. И без того полно проблем. Просто сделай, как я прошу, и все. – Боровой помолчал, давая собеседнику обдумать все сказанное, затем прямо спросил: – Сделаешь?
Александр Борисович вмял сигарету в пепельницу, посмотрел Боровому в глаза и сказал:
– Я буду там.
4
Сидя в машине, Александр Борисович достал мобильник, включил его и набрал номер жены.
– Слушаю! – услышал он взволнованный голос Ирины.
– Ира, привет.
– Саня? Ну слава богу! Ты мне объяснишь, что происходит?
– Ира, я...
– Плетнев перехватил меня у подъезда и посадил в машину к какому-то парню. Сказал, чтобы я ничего не спрашивала, что ты сам мне объяснишь. Почему у тебя был выключен телефон?
– Сколько вопросов...
– А ты как хотел? Знаешь, куда меня привезли? В Малаховку! И Васятка тут же. Я впервые вижу этих людей. Кто это, Турецкий? Что происходит?
– Ты должна пожить там пару дней.
– Пожить? Ты с ума сошел? Что все это...
– Ир, не нужно вопросов, ладно? Поверь мне, так будет лучше. И для тебя, и для Васятки.
Ирина помолчала.
– А для тебя? – спросила она после паузы.
– И для меня тоже.
– Турецкий... – Ирина понизила голос до взволнованного шепота. – Турецкий, признавайся, тебе угрожает опасность?
– Нет. Она угрожала тебе, но теперь все будет в порядке.
– Так, – сказала Ирина. – Значит, опять? Ты же больше не важняк, Саня. Зачем ты лезешь на рожон?
– Душа моя, давай без истерик.
– А у кого истерика? У меня? – Ирина нервно засмеялась. – У меня нет истерики. Я просто пытаюсь понять... Черт... Кажется, у меня и в самом деле истерика. Подожди, дай прийти в себя...
Турецкий молчал, давая жене собраться с мыслями.
– Хорошо, – сказала она наконец. – Я пережду здесь два дня. Но, вернувшись, я потребую объяснений. Ты это понимаешь, Турецкий?
– Разумеется, – ответил, улыбнувшись, Александр Борисович. Умение жены быстро брать себя в руки и рассуждать здраво даже в самых диких ситуациях всегда удивляло Турецкого. – Ты, главное, не переживай, – мягко сказал он.
– Плетнев и Щеткин с тобой? Ты занимаешься этим делом вместе с ними?
– Да.
– Ну... тогда я спокойна. Почти спокойна. Но ты тоже не рискуй зря, ладно?
– Зря рискуют только идиоты. Я, конечно, старик, но из ума еще не выжил. Ладно, лапа, до связи.
– Можно тебе звонить?
– Можно, но лучше не стоит.
– Понимаю. Это выбьет тебя из колеи.
– Ты у меня умница, – улыбнулся Александр Борисович.
– Подожди, не отключайся. У тебя есть пара минут?
Турецкий посмотрел на часы.
– Да. А что?
– Давай разбавим разговор приятными мелочами. Это меня успокоит. Да и тебя тоже.
– О чем ты хочешь поговорить?
– У Васятки через два дня день рождения.
– Точно. – И вновь Турецкого поразила удивительная способность жены разряжать обстановку, возвращать все в обычную колею. Слушая спокойный голос жены, рассуждающей о таких обычных вещах, как день рождения, Александр Борисович почувствовал, что напряжение последних дней отпускает его. Он снова улыбнулся. – Точно. Как я мог забыть?
– Турецкий, работа работой, но ты должен зайти в магазин и выбрать ему подарок.
– Правда? Гм... Не представляю, что можно подарить ребенку на девятилетие. И потом, почему должен выбирать я?
– Потому что Вася – не девочка, – с напускной строгостью сказала Ирина.
– Что ж, известная логика в твоих словах есть. Ну, хорошо. Давай подарим ему пистолет.
– И это все, на что способна твоя фантазия?
– Увы.
– Хорошо, пусть будет пистолет. Главное, не забудь купить. Слушай, Саш... – внезапно сменила интонацию Ирина. – Мне надо было это тебе раньше сказать...
