– Я... я не понимаю, о чем вы?
– Прекрасно понимаете, – отрезал Турецкий. – Вы сказали ему, что ребенок, которого вы носите, от него? Сказали Алферову, что беременны от него? Ну? Отвечайте!
– Что... Что вы говорите?
– Где оружие? – спокойно и холодно спросил Александр Борисович.
Глаза женщины забегали.
– Я не понимаю... – сказала она, слегка повысив голос. – Что вы несете?
– Что вы скажете завтра генералу, когда он обнаружит, что его пистолет пропал? – продолжал давить Турецкий.
– Он в сейфе! – выкрикнула Свентицкая, сверкнув глазами. – На... наверное. – Она заломила руки и проговорила с болью в голосе: – Я не знаю, у меня нет ключа...
– Пистолет здесь, – сказал Турецкий почти устало. – Через час сюда приедут спецы из прокуратуры и проведут баллистическую экспертизу, которая, я уверен, покажет, что из этого пистолета стреляли в майора Краско... Тогда, в больнице.
Свентицкая смотрела на Турецкого пылающим, ненавидящим взглядом.
– Вы... – пробормотала она. – Вы...
Договорить Наталья не смогла. Она вдруг вся обмякла, словно из нее выпустили воздух, и обессиленно опустилась на диван.
– Вы особенно не боялись навлечь на себя подозрение, если вернули пистолет на место, – продолжил Александр Борисович. – Ведь кто-то уже покушался на жизнь генерала, значит, органам будет не до вас, решили вы. А испугались вы, когда вашего глупого киллера вполне обоснованно задержали.
Свентицкая вскочила на ноги. Губы ее тряслись.
– Это, в конце концов... – истерично вскрикнула она, прижимая руки к груди.
Турецкий тоже встал и шагнул вплотную к женщине.
– Спокойно, – сказал он. – Вам придется меня выслушать. Вы испугались и пришли в «Глорию». Вы были очень заинтересованы, чтобы мы нашли того, кто совершил первое покушение, ведь на него бы повесили и второе. Так?
Наталья вскрикнула и хотела ударить Турецкого, но он перехватил ее руки.
– Пустите! – закричала она. – Пустите меня, негодяй!
– Я просил вас успокоиться, – спокойно произнес Александр Борисович.
– Отпустите меня... – попросила женщина хриплым, угасающим голосом. – Прошу вас...
Турецкий выпустил ее руки. Наталья села на диван и опустила голову.
– Не знаю, – пожал плечами Турецкий. – Возможно, мысль избавиться от мужа уже давно пришла вам в голову. Но особенно сильно она вас обожгла, когда случилось первое покушение. Вы уже надеялись стать вдовой, но генерал выжил.
Свентицкая зарыдала. Глядя на ее вздрагивающую голову, Александр Борисович мрачно усмехнулся.
– Я представляю, что вы наплели этому пацану, – неприязненно проговорил он. – «Мы с тобой будем вместе, но нам мешает злобный кровопийца, который бьет меня и не дает развода». Вы ведь беременны не от сержанта и не от мужа. От того мужчины, который встречал вас у больницы?
Наталья, продолжая рыдать, кивнула.
Александр Борисович помолчал.
– Так это все из-за него? – тихо спросил он. – Где он сейчас?
– Мы расстались... Вчера... Я говорю вам правду... Я поняла всю глубину собственной мелочности и пошлости. Я хочу все исправить. Господи! Мне сорок лет! Эта беременность – мой последний шанс стать матерью.
Турецкий нахмурился.
– Вы пытаетесь меня разжалобить? – слегка рассеянно проговорил он. – Попытка убить близкого человека – это не пошлость, это подлость.
Наталья отняла руки от лица.
– Зачем вы все это мне говорите? – резко спросила она. – Вызывайте милицию!
Турецкий несколько секунд стоял молча. Лицо его было угрюмым и бледным, лоб прорезали морщины. Затем он повернулся и направился к выходу. Свентицкая его не задерживала.
У двери он остановился. Слегка повернул голову и холодно сказал:
– Вы теперь ответственны за то, чтобы, не дай бог, ничего не случилось – ни с сержантом Алферовым, ни с генералом Свентицким. Надеюсь, вы хорошо это понимаете.
Он отвернулся и вышел из комнаты. Через секунду в прихожей хлопнула дверь. Некоторое время Свентицкая сидела молча, словно в каком-то отупении глядя на стену. Затем вдруг запустила пальцы в волосы и простонала:
– Господи, что же я наделала?.. Что же я наделала?
7
Парни сгрудились вокруг журнального столика, на котором лежала карта района с пометками – крестиками и кружками, – сделанными красным фломастером.
– Че-то я не догоняю, – сказал Штырь. – В кого я должен выстрелить?
– Не тупи, – осадил его Боровой. – Ладно. Повторяю еще раз для особо одаренных. Там, внизу, перед спорткомплексом, есть «ярмарка выходного дня». Приезжают чукчи и татары и торгуют всякой фигней – рыбой, мясом, медом, грибами...
– Грибами, – со значением повторил Мельник и подмигнул Штырю.
Боровой грозно на него посмотрел, и Мельник заткнулся. Вождя «черные волки» слушались беспрекословно.
– Жертву выберешь сам, – продолжил Боровой, обращаясь к Штырю. – Какого-нибудь чурку почернее. Стреляй в упор, потом быстро уходи.
– Там будет полно ментов из-за концерта, – заметил один из парней.
– Ничего, – спокойно сказал Боровой. – Ствол у тебя будет с глушителем. Поймут не сразу. Как только услышишь взрывы – сразу стреляй. Начнется паника. Тебе главное – смешаться с толпой и добраться до машины. И не забудь оставить возле мертвого чурки это.
Боровой ткнул пальцем в лежащую на столе небольшую дощечку с надписью «Черные волки».
Штырь посмотрел на нее, потом на Борового, нахмурился и поскреб в затылке.
– Слушай, Боров, – сказал он, – а для чего нам это? Ну, в смысле, мочить чурку среди бела дня? Взрыва, что ли, будет мало?
Боровой открыл рот, чтобы объяснить, но Апостол его опередил.
– Пойми, Штырь, люди должны понять, что мы – сила, – терпеливо сказал Апостол. – Что для нас нет пределов. Что мы можем достать любого, в любое время дня и ночи. Что от нас не спрячешься. Даже если вокруг полно ментов. Понимаешь логику?
– Ну... – Штырь пожал плечами. – А валить-то кого? Обязательно мужика? Или бабу тоже можно?
Боровой посмотрел на Апостола.
– Да без разницы, – сказал тот. – Услышишь акцент, увидишь черную рожу – стреляй. Главное, дождись взрывов, чтобы началась суматоха. Тогда тебе легче будет уйти.
– А если на дороге попадется мент? – озадаченно спросил Штырь. – Они же после взрывов будут хватать всяких подозрительных. Если меня схватят?
– Никого они хватать не будут. Все побегут к спорткомплексу. А если схватит, то... – Внезапно Боровой остановился, повернул голову к Апостолу. – Слушай, – негромко сказал он, – а ведь это мысль.
– Да, – кивнул, пряча улыбку в румяных, пухлых щеках, Апостол, – я тоже об этом подумал.
– О чем? – недоуменно спросил «вождей» Штырь, переводя взгляд с одного на другого.
– План меняется, – холодно сказал ему Боровой. – Стрелять будешь не в черномазого.
– А в кого?
– В мента, – сказал Апостол и переглянулся с Боровым.
Лицо Штыря вытянулось. Он два или три раза сморгнул и переспросил хриплым голосом:
– Как... в мента?
