- Этой весной только и начали. Но мы уже многое успели! Все вокруг очистили и внутри порядок навели... На День России с местными даже леса возвели, почти на половине храма! Теперь вот кое-какие стройматериалы завозятся: кирпич, песок, доски... В общем... дело... закипело, - доложила Прасковья, сдерживая бодавшую ее козу.
- Вот как оно, значит! Ну, слава Тебе Господи! Дождался я, старый, этого дня! - и хозяин хутора широко перекрестился на восток, а в глазах его, сильно выцветших от времени, заблестели слезы.
- Дедушка, а водички у вас тут испить можно? - спросил я.
Старик вдруг сильно оживился, лицо его как-то просветлело, и он деловито засуетился. Поставил сито с ягодами на лавочку, загнал козу во двор («А ну, Машка, не мешай людям!») и, постоянно повторяя «Ах вы, ребяточки, дождался я вас наконец, дождался!», стал ухаживать за нами, как родной дед за внуками, чем немало нас подивил. Хозяин напоил нас холодной колодезной водой, потом усадил в тени на лавочке под раскидистой рябиной и угостил клубникой, которую бережно обмывал и давал нам ягодку за ягодкой, отбирая самые большие и спелые.
- Ешьте вот ягодки, ребятушки, ешьте на здоровье! Ах, дождался, значит, дождался, слава Богу!
- Дедушка, спаси вас Бог за доброту и заботу, но нам пора идти дальше, - вставил я. - Хотелось бы дотемна дошагать все-таки до Никольского. А дороги-то у вас тут трудненькие... Вы нам лучше укажите, где он, путь в село-то.
Хозяин нахмурился:
- Да как же так, ребяточки?! Куда же вы пойдете? Вам, что, очень-очень в лагерь-то надо?
- Очень не очень, а с завтрашнего утра нас уже искать начнут! - сказал я.
- Ничего, обождут, а вы тут сегодня оставайтесь, устали, поди, и так сильно... Отдохнете хорошенько, я баньку вам истоплю, она-то ого, как всю хворь и усталость выгоняет! Покушаете по-человечески... У меня полно всякой вкуснятины припасено для дорогих гостей! Чего к вечеру в трудный путь пускаться, да все по лесу, мало ли... И кабаны шастают, и браконьеры попадаются... У нас лучше переночуйте: здесь места много! А утречком Семка, сынок мой младшенький, отвезет вас на мотоцикле с люлькой, куда укажете, хоть до самого лагеря! Его вот, к сожалению, нет сегодня на кордоне, на дальний участок уехал с осмотром... - так уговаривал нас хозяин.
Гостеприимству его не было предела.
«С чего бы это? - насторожился я в своем уме. - А вдруг этот старичок как-то связан с бандой Кривого? Он узнал нас и теперь всеми способами пытается удержать на хуторе, чтобы потом, ночью, сдать Назару опасных свидетелей! Ведь Ржавый ходил на кордон за самогоном и оружием... Хотя, конечно, вряд ли это был тот самый кордон, ведь мы ушли из тех мест на приличное расстояние. А может, кто его знает, может, кружим просто вокруг да около, не зная дороги...»
- Ой, дедушка, миленький, какой же вы хороший! - обрадовалась Паша и, встав с места, даже обняла хозяина и поцеловала в седину на щеке. - А знаете, я вас во сне сегодня видела! Так вот к чему все это было!
Старик в конец растрогался и, смахнув слезу, счастливо заулыбался:
- Ну, вот и ладненько... вот и хорошо... оставайтесь... А то я тут один на весь день остался: скучновато без человечьего-то голоса.
- Жор, ну ты как? Останемся? - спросила Пашка, с надеждою заглядывая мне в глаза. Похоже, она все же боялась возвращения в лагерь, думая, что все станут обвинять нас в самовольстве, обмане, мошенничестве, лености и связи с бандитами, а поэтому всячески оттягивала эти малоприятные разборки, навеянные ей кошмарным сном. Я же все надеялся, что батюшка, Людмила Степановна и «зернышки» поймут нас правильно и многое простят, а по сему и не хотел думать о всяких там обидных разборках. Но когда девчонка спросила меня, то я подумал еще вот о чем: провести остаток дня со своей несравненной Пятницей да еще с приличной кормежкой, банькой и спокойным ночлегом - было пределом моих мечтаний! И тогда я не заставил себя долго ждать и решительно согласился на радость и девчонке, желавшей помочь хозяину хутора, и старику, очень хотевшему задержать нас у себя хоть на немножко. Даже если бы мне заранее сказали, что хозяин лесного кордона связан с Назаром Кривым, я все равно бы согласился остаться тут, ибо почувствовал, что судьба дает мне последний шанс побыть вместе с Прасковьей, так как до моего отъезда домой осталось уже ровно двое суток! А впереди нас еще ждут разные разборки и дорога, дорога, дорога... Поэтому этот вечер и ночь, прожитые в лесной глуши, почти в идеальных условиях для отдыха, будут наградой за все наши мытарства, которые мы претерпели на пути к кладу отца Иоанна.
- Ах, деточки вы мои, родненькие, ах, миленькие... как же вы уважили старика! - запричитал хозяин, роняя слезы. - Ведь я вас, почитай, семьдесят лет жду! Почти всю свою жизнь окаянную… Да-да... Так оно и есть...
