– Я?.. Чего искал?.. Сахар или варенье?
– Спасибо, да.
– А чего там копать, Денис? – вдруг словно проснулся хозяин. – Я поначалу чего-то купился, а вот давеча почитал снова, поглядел – нет, там дупель пусто.
Грязнов так и не пригубил поднятую чашку.
– Что значит – пусто? А аукцион? А убийство Некрасова? Мне кажется, тут такое закручивается.
– Антон тебе сказал, что не он убивал? – вяло поинтересовался Лидский.
– Нет, но намекнул...
– А...
– Начальник лагеря говорит: Антону кто-то платит...
– Кто?
– Неизвестно.
– А...
– Старик же не зря дал пленки Кириллу.
– А зачем?
– Вот и надо понять.
– Понять? «Намеки», «неизвестно», «мне кажется»... Что понять?
– Погодите, вы что, в сторонку?
– Ну почему сразу – в сторонку?.. У меня полно других дел. Да и ты, поди, свои запустил.
– Запустил.
– Ну вот и остановись, Денис, займись делом. Знаешь же, если не раскрутил по горячим следам, лучше не дергаться.
– Медведь был моим товарищем, – сказал Грязнов.
– Вот это тебе и мешает...
– Папа, – влетели дети, – а дядя – милиционер?
– Нет, дядя Бармалей.
– А он нас заберет?
– Зачем вы ему?
– Мама сказала, если будем себя плохо вести, нас милиционер заберет.
Грязнов даже не улыбнулся.
6
– Он все время о тебе спрашивал... – говорил Грязнов в трубку. – Почему не веришь? Ты же все-таки его жена... Ладно, не буду... Когда?.. Сейчас? Я на Ленинградке. Минут через тридцать подъеду. Правильно, тогда и поговорим...
Он сунул мобильник в карман, но тот тут же запиликал.
– Грязнов... Что говоришь? Хорошая весть бежит быстрее серны? – Лицо Грязнова стало серьезным. – Даже так?.. Ладно, приеду – разберемся... У меня сегодня еще командировка. А завтра и дядька поостынет... Ладно, постараюсь сегодня...
Ксения была пьяной. Все время хихикала или вдруг начинала чуть ли не рыдать.
– А ты жук, Грязнов, сначала к соломенной вдове намылился, нет чтоб папашу навестить.
– Завтра.
– Завтра, завтра, не сёгодня, то ленывцям до лиця.
– Как-как?
– Украинская мова. Я ж три года во Львове проработала. Владею теперь иностранным языком... Он правда обо мне спрашивал?
– Да, – глядя Ксении прямо в глаза, сказал Грязнов.
– Я сука, Грязнов?
Денис пожал плечами.
– Я сука, – кивнула Ксения. – И дура. Мужа надо выбирать из своей среды. И из четверга и из пятницы... У актеров хоть полет какой-то есть, а эти биз-нес-мены – не жизнь, а резьба по дубу. Господи, Денис, как он напивался! Какие он мне сцены закатывал! Современный человек! «Не смей целоваться на сцене!» Ага! Представляешь? Отелло и рядом не стоял. Господи, как я его ненавидела...
– Ты по нему скучаешь, – сказал вдруг Грязнов.
– Я?! По нему?! – слишком темпераментно возмутилась Ксения. – Да он!..
Зазвонил телефон.
– Слухаю... А, Михаил Тигранович, извините... – Она посмотрела на часы. – А раньше не могли? Мне же собраться надо... Хорошо.
Она положила трубку.
– Свидание закончено. Там так говорят?
– Ну примерно.
– Вакасян зовет. Чего-то он там обсуждать собрался...
Ксения стала раздеваться. Открыла шкаф.
– Мне стыдно, я отвернусь, – расхохоталась она.
– Ничего-ничего, пожалуйста...
– Слушай, а поехали вместе. Подвезешь меня?
Грязнов пожал плечами:
– Мне бы вообще-то в агентство заскочить.
– Если только заскочить, то давай, я не опаздываю.
7
– Сидите, ребята, не надо... – сказал Грязнов.
Но сотрудники все, как один, вскочили, приветливо улыбаясь.
Ксения сделала им ручкой.
– Здравствуйте, шеф! – чуть ли не раскланялся сияющий Самохин, щелкнув каблуками. – За время вашего отсутствия особых происшествий не случилось.
– Дядька звонил?
– Так точно. Они рвут и мечут. Не познакомите с дамой?
– Это Ксения.
Самохин любезно поцеловал ручку Ксении.
– Старший просил сразу к нему, – сказал он, искоса глядя на Дениса.
– А по какому поводу? – спросил Грязнов.
– Сами узнаете... Чай, кофе? Может, покрепче? – Он снова залюбезничал с Ксенией.
– Не, покрепче не надо, а то я сблюю.
Самохин заржал счастливым жеребцом и, приблизившись, зашептал на самое ухо Денису:
– Жуткий шум. Причина неясна.
– Ну и ладно, сегодня я еще в командировке. Позвоню ему попозже. А ты меня не видел.
Но не выдержал сам. И потому, зайдя в свой кабинет, пока Ксению в холле угощали чаем, набрал дядькин номер на Петровке, 38.
– Здоров, Дениска, – дружелюбно сказал Вячеслав Иванович. – Как ты летал-ездил? Ивана видел?
– А я ему цокал всю ночь, – рассмеялся Денис, – толкал его, на бок переворачивал. А он перевернется на другой бок и – по новой храпит. Еще сильней!
– Он мужик хороший! – смеялся и Грязнов-старший. – У меня когда-то начинал. Говоришь, храпит?
– Дизель, лесопилка, «Боинг-747» на взлете.
– Он и раньше храпел, но чтоб так... Как, говоришь? Дизель?
– Дизель, – уже устало подтвердил Денис. – Что-то случилось?
– Где? – словно испугался Грязнов-старший. – Нет. Ничего не случилось.
– А чего звонил?
– Звонил, говоришь, чего? Да все думаю. Надо закрывать твое дело. И даже ничего не говори, потому что это не обсуждается. Я и раньше считал, а теперь уверен – кончать надо.
– Нет, дядь Слав, закрывать я ничего не буду, – тихо сказал Денис.
