— Волосы длинные, волнистые, шатенка… — взялась отвечать девчонка с челочкой, потому что мать Лиды зашлась в плаче.
Когда Васнецов стал развязывать тесемки папки, у девушки глаза округлились, словно она уже догадалась, что произошло.
— Я вам сейчас фотографию одну покажу для опознания, — начал было Васнецов, открывая папочку с надписью «Неизвестная, лет 20». Женщина сквозь слезы с ужасом следила за его руками и медленно подступала к столу. А увидев фотографию с застывшим бледным лицом дочери и темной вмятиной на лбу, вскрикнула и схватила себя обеими руками за горло, а потом разразилась рыданием.
Парни подхватили ее под руки и усадили в кресло, девчонка стала обмахивать ее платком. Краюшкин налил из графина воды и протянул стакан женщине, но она его даже не видела, не раскрывая глаз и рыдая во весь голос.
— В морг на опознание ее везти нельзя, — тихо сказал Краюшкин Васнецову.
— Отведите ее пока в соседний кабинет, — обратился Васнецов к парням. — А потом нужно съездить в морг, опознать тело.
— Ой, доченька моя, Лидочка!.. — заголосила женщина, пока парни выводили ее за дверь.
— Так мы уже опознали, — дрожащим голосом пролепетала напуганная до смерти девушка.
— Вы останетесь с женщиной, — сказал Васнецов. — А на опознание все равно кому-то из вас придется поехать.
Вернулись парни и хмуро расселись на стулья.
— Кто из вас, парни, поедет со мной? — спросил Краюшкин, надеясь, что жених откажется. Все-таки он был косвенно виноват в том, что Лида ночью оказалась на улице, во всяком случае должен теперь испытывать угрызения совести. Но ведь только вчера он стал мужем. Как-то жалко его, потому что теперь всегда воспоминание о счастливом дне в его жизни будет связано с трагическим событием.
— Я поеду, — твердо сказал новоиспеченный муж. — Если бы мы так вчера не напились, ничего бы не было.
— Будто ее можно было остановить, — пробормотала девушка.
— Хорошо, Илья. Поедешь со мной.
— Скажете Таньке, я поехал в морг, — твердым голосом обратился Илья к друзьям.
К женщине в соседнюю комнату уже вызвали врача. Она все еще находилась в состоянии истерики.
В морге патологоанатом Степаныч отбросил простыню с лица девушки, и Илья, ошарашенно уставясь на ее гематомы и кровавые раны, отшатнулся.
— Кто ж ее так? — Его голос дрогнул, хотя он пытался держать себя в руках и даже закусил губу. Краюшкин очень понимал его. Увидеть в таком виде девушку, с которой еще вчера целовался, — испытание не из легких.
— Насильник… — коротко ответил Степаныч.
— Так ее еще и изнасиловали? — Илья так побледнел, что Степаныч бросил Валерии:
— Дай нашатырь, а то сейчас рухнет.
— Не надо. Я выдержу. Но это так страшно… И неожиданно… Известно, кто ее?.. — он не договорил и отвернулся.
— Давай выйдем в соседний кабинет, — предложил Краюшкин. — Необходимо твое подтверждение, что эта девушка тебе известна. Она тебе известна? — на всякий случай спросил у потрясенного парня Краюшкин.
— Да… Лида Марченко. Моя одноклассница.
— Год рождения?
— Как и мой… Тысяча девятьсот восемьдесят восьмой.
— Место рождения?
— Не знаю… Они вроде когда-то с Урала приехали. Пускай вам ее мать скажет. Лида с нами с третьего класса училась.
Илья был так подавлен, что Краюшкин вопросы ему больше не задавал. Да и не мог парень больше ничем помочь. Никто не видел, куда подалась Лида, когда ее выдворили за ворота двора.
— Мамаши теперь себе ни за что не простят, что выгнали ее… И Танька тоже… Хотя она ее не очень-то и любила.
— А чего так? — спросил Краюшкин.
— Она когда пить стала, совсем дурной становилась. С кем попало могла… ну, вы меня понимаете. У нее мозги начисто сшибало. А в школе такой девчонкой клевой была. Как говорят, душа компании.
— И что же с ней произошло, что на нее так подействовало?
— Волю себе взяла большую. Мать ее второй раз замуж вышла, вне себя от счастья была. На Лидку совсем внимания не обращала. Та, правда, сначала в торговый поступила, но после первого семестра бросила. Лень ей стало учиться. Пошла продавцом то в овощной, то в рыбный, потом в винно-водочный отдел попала. И пошло… С грузчиками пила, с покупателями, с кем попало. Лишь бы повод был.
— И зачем вы ее на свадьбу пригласили, раз она себя контролировать не могла?
— Ну, весь класс пригласили, кто в городе остался и не выехал, и ее заодно. А то бы обиделась… Какая красивая девка была! — печально протянул Илья.
— Она тебе нравилась? — вспомнил Краюшкин, как легко Илья поддался на провокацию Лиды и на собственной свадьбе полез к ней с поцелуями.
— Ой, да я ж пьяный был… Я пью мало, а тут все тосты да тосты, голова маленько и отключилась. Ребята, паразиты, напоили и к ней подтолкнули. Так бы мне сроду не пришло в голову чуть ли не на глазах у Таньки с Лидкой целоваться. Хорошо, что Танька вовремя заметила и меня в чувство привела, — провел он ладонью по свежим царапинам на уже порозовевшем лице. — А то неизвестно, чем бы закончилось. Вдруг Лидка бы меня соблазнила?! Тогда все, Танька меня бы бросила враз. Она у меня ревнивая…
— Понятно. Значит, тебе всегда нужен цербер. Чтобы от измены уберечь.
Илья опять смутился, но начал оправдываться:
— Это первый раз со мной такое было, что переклинило мозги. Пить не надо было… Ну, что говорить? В смысле, что я должен еще рассказать о вчерашнем?
— Пиши все сам, как было. Вижу, ты уже пришел в себя, — подсунул лист бумаги под руку Илье Краюшкин.
— Что писать? Что… целовался? Можно, не буду? — запаниковал Илья. — А то вдруг потом дадите Таньке читать, чтобы она подтвердила? Она и так на меня все еще дуется…
— Да на кой нам твои любовные истории! Пиши подтверждение, что ты опознал Лидию Марченко. Подробно. Можешь и про год рождения, и какую школу закончила. В чем была одета. В каком виде ее выставили со свадьбы. В смысле — в состоянии алкогольного опьянения.
Илья стал писать, время от времени задумываясь и изучая потолок, но дело в основном шло споро, и вскоре он поставил внизу страницы закорючку. Расписался.
— А насильника не нашли еще? — спросил он, собираясь уже уходить.
— Найдем, — уверенно сказал Краюшкин. — Круг поисков сужается, и скоро мы его прихлопнем.
— Хорошо бы… — не очень уверенно проронил Илья. Ему казалось, что найти человека, которого никто не видел, почти невозможно.
Степаныч вручил Краюшкину сразу три заключения и не забыл похвалить Валерию.
— Не эксперт, а золото! — громко проговорил он, кивая в сторону Валерии, которая в это время прихорашивалась у маленького зеркальца. — Работает, как зверь. Очень у нее высокая работоспособность. Я выхожу покурить, она все пашет. А умная какая! Любой текст тебе наизусть прочитает. Прямо как стихи этой… Агнии Барто. Память просто исключительная. А глаз какой зоркий, — все видит с ходу и, главное, выводы делает безошибочные. Надо бы ее чем-нибудь наградить.
— Купите мне торт большой, — тут же попросила Валерия, аккуратно подводя ресницы.
— Заметано. Как будет Восьмое марта, так и купим, — пообещал Степаныч.
— Жадный вы какой, оказывается! — удивилась Валерия. — А ведь вы мне уже почти понравились.
Степаныч очень оживился. Оказывается, мы еще и шутить можем! Скорее бы Краюшкин отвалил,
