– Где же тогда деньги? – спросил Турецкий.
– Анонимно перечислены в ЮНЕСКО в фонд помощи кинематографии развивающихся стран, – глазом не моргнув сообщил Клементьев.
– А такой есть? – удивился Турецкий.
– Конечно.
Все это была, разумеется, ерунда. Может быть, лично Клементьев американца и не похищал, но действовал он явно не один и прикрывал кого-то еще.
Ну и из спортивного интереса 90 тысяч долларов не вымогают.
Турецкий забрал парня с собой, отвез в Генпрокуратуру, посадил в свой кабинет, приказал написать все подробнейшим образом и запер. Собственно, ни Клементьев, ни его выдуманные показания Турецкому были ни к чему. Он просто ждал, когда появятся остальные похитители.
Несколько раз звонил Меркулов и выражал возмущение ходом расследования, точнее, полной его остановкой. Турецкий улыбался и отмалчивался. В очередной раз он пересекся с Меркуловым, возвращаясь из буфета.
– У тебя ничего нового? – хмуро спросил Константин Дмитриевич.
– Пока нет.
– Предупреждаю, с прессой общаться будешь сам.
– Какой еще прессой?
– А ты как думал? Это громкое дело.
– Ладно, уж как-нибудь разберусь, – отмахнулся Турецкий.
– Тогда начинай прямо сейчас. – Меркулов ехидно кивнул на лысого мужика, энергично поднимающегося по лестнице.
– Это еще кто?!
– Корреспондент из «Московских ведомостей». Я ему пообещал, что с ним обязательно побеседует высокопоставленный сотрудник Генпрокуратуры.
– Ну, спасибо, удружил! – проскрипел Турецкий.
– Господин Турецкий, если не ошибаюсь? – фальцетом осведомился лысый. – Моя фамилия Кольцов. Я освещаю историю исчезновения Мэдисона. Будем сотрудничать! – Последняя фраза была произнесена более чем утвердительно.
– Ну, валяйте, сотрудничайте, – кислым тоном сказал Турецкий. – Пара минут у меня найдется...
...Около девяти вечера раздался телефонный звонок.
– Александр Борисович? Это Илья Ермилов говорит. Я хочу признаться в похищении Мэдисона.
На дальнем фоне послышался еще один голос:
– Не слушайте! Он на себя наговаривает! Запишите: Березкин. Бе-рез-кин!
– Отойди, дурак толстый! – разозлился Ермилов.
– Приезжайте немедленно оба, – сказал Турецкий.
Меньше чем через час студенты прибыли.
Еще через полтора часа Турецкий отпустил всех, включая Клементьева, категорически приказав держать язык за зубами. И сразу же позвонил Плотникову.
– Я очень занят, – сказал режиссер. – Я, собственно, даже и не в Москве.
– Это по поводу Мэдисона. И ваших студентов. Дело важное.
Плотников помолчал. Потом сказал:
– Давайте встретимся через час в ресторане на «Мосфильме».
Ресторан оказался тем же самым, в котором Турецкий общался с оператором Фицпатриком.
– Как же это вы так быстро вернулись в город– герой, столицу нашей Родины? – ехидно осведомил ся Турецкий.
– Давайте к делу, – предложил Плотников. – Вы сказали, оно важное.
– Мэдисона похитили ваши студенты, Артем Александрович.
– Вы уверены? – после паузы спросил режиссер.
– Абсолютно.
– Это сам Мэдисон сказал?
– Я с ним не беседовал. Он уже успел уехать. Но я знаю наверняка.
– И даже знаете конкретно, кто его похищал?
– Илья Ермилов в первую очередь. Организатор и художественный руководитель. Режиссер, одним словом. Помогали ему Березкин, Клементьев и еще девчонка-актриса. Но это еще не все. Они содержали Мэдисона у вас на даче.
– Где?! – Либо Плотников был превосходным актером, либо это действительно оказалось для него новостью. – Вы не шутите?
– Отнюдь. Плотников начал смеяться:
– Извините.
– Да ради бога. Это у вас нервное?
– Совсем нет. Просто действительно очень забавно. Так... Понимаю, почему вы захотели меня видеть... Ну, вот что. Что бы вы ни задумали, против своих учеников я свидетельствовать отказываюсь.
– Выходит, вы на их стороне? – спросил Турецкий с нескрываемым любопытством. Эта киношная публика не переставала его удивлять.
– Да, если угодно.
– Это значит, что вы тоже участвовали в похищении?
– Я разве так сказал?
– Но получается именно так, – подтвердил Турецкий. – Ваша дача. Ваши ученики. Мэдисон, которого вы терпеть не можете...
– А они признались?
– Несколько часов назад. Пока что об этом никто не знает.
Плотников задумался. Наверно, формулировал ответ.
– Нет, в похищении я не участвовал и по-прежнему на этом настаиваю. Я ничего обо всем этом не знал. Но когда я сказал, что я на их стороне, это означало, что я их прекрасно понимаю. Кстати, что они сделали с деньгами?
– Говорят, на фильм потратили. Пленку купили, за декорации заплатили, еще что-то...
– Я сразу так и подумал. Поймите, Александр Борисович, ребята сделали это от безысходности. Что за учеба, в самом деле, если им кино снимать не дают?
– Они же первокурсники. Пацаны еще. Все впереди.
– Им всем за двадцать, между прочим, это уже взрослые люди. Вот они пришли в киноинститут и что они видят? Второкурсники, третьекурсники снимают в лучшем случае на видео. Представляете, что у них на душе? И потом, они же не валютный об-менник ограбили!
– В некотором роде как раз да.
– Ха! Остроумно. Вы диалоги не пробовали писать? Это хороший заработок.
– Вас не поймешь. То говорите денег нет, то наоборот. – Турецкий внимательно следил за мимикой Плотникова. – Наворотили ваши ребятки дел...
– Александр Борисович, да в самом деле, ну что такого ужасного произошло? Никто ведь не пострадал. Подумаешь, подержали этого деятеля немного взаперти. Может, ему на пользу пойдет. А то, что они его похитили, – это вообще неплохой сценарий. Если эту историю еще развить, может удачно получиться. Может, я когда-нибудь про это все фильм сниму.
– Кстати, хорошо, что напомнили, Артем Александрович. Моя жена в восторге от вашего «Камнепада».
– А вы?
– Я, простите, еще не успел, – соврал Турецкий, заснувший на десятой минуте просмотра. – Работы много. Но обязательно посмотрю.
– Буду очень рад услышать ваше мнение, – учтиво произнес Плотников и пожал Турецкому руку.
Каждый остался доволен итогом разговора. Плотников – молчаливой лояльностью Турецкого, Турецкий – косвенным доказательством того, что за студенческой авантюрой никто не стоял и «похитители»
