Лана уехала домой.
Славка пошел посмотреть, есть ли смысл будить Катюшу – и вообще. А Турецкий, оставшись наедине с Майей, достал мобильник и посмотрел на часы. Двенадцатый час, по Москве еще не поздно – только шестой. Ребята все на работе, если не бегают, высунув языки.
– Я сейчас свяжусь с коллегой, который должен был проверить, чем занимаются наши друзья из военной прокуратуры. И, если они добрались до того интернет-кафе, о котором нам так ничего толком и не сказала твоя Лана, поскольку никогда в нем не была, но которое мы-то уже знаем, я спрошу, кто какие действия в данный момент предпринимает. Это важно. А почему, если позволите, скажу позже. Не возражаете?
– Как вы можете думать? Конечно же... Только... Саша, мне кажется, что вы уже устали. Обязательно все дела переделать сегодня?
«Хороший вопрос, – подумал он. – Эта она исподволь подбирается к другому, более важному, – сколько я здесь еще пробуду?»
Но, прежде чем ответить, он достал мобильник и нашел нужного себе абонента.
Филипп Агеев откликнулся сразу. Мужики еще сидели в агентстве и подбивали итоги проделанной за день работы. Так что телефонный звонок пришелся как нельзя кстати.
Александр коротко пересказал самую суть рассказа Ланы о посещении воинской части, не сказав о телеграмме, известие о которой приберег напоследок, а потом стал слушать сообщение Агеева. Трубку он держал чуть отстраненно, чтобы придвинувшаяся к нему Майя тоже могла слышать весь разговор. Он даже – исключительно для ее удобства – обнял Майю за плечи и немного прижал к себе. Она так и поняла и благодарно кивнула. Но сидела, не шелохнувшись, как будто замерев.
В общем, соображения совпали. Филя, благодаря Максу, успел первым. Ему удалось переговорить «по- хорошему» – он подчеркнул это – с системным администратором. Тот поначалу никак не хотел понимать нужды какого-то частного агентства. Но после коротких переговоров с глазу на глаз нашел ту пленку, которая фиксировала посетителей кафе за нужное число, а потом они вместе прокрутили ее и нашли отправительницу. Пленку Филя, естественно, изъял, чтобы на следующий день вернуть в кафе ее копию. Коллеги из известной конторы тоже вот-вот могли добраться до этого кафе. То есть все было проделано тип-топ. Потом подключили Костю Меркулова, у которого в ЭКЦ МВД был свой тайный агент. И тот агент забрал пленку, поколдовал с ней на каких-то осциллографах, анализаторах спектра, в результате чего появился на свет довольно четкий снимок «уходящего» профиля женщины средних лет. И это, пожалуй, все. Во всяком случае, у компьютера, с которого и было отправлено письмо солдата Андрея Иванова, сидела не девушка.
Турецкий сбоку хитро взглянул на Майю и многозначительно покачал головой.
– Да, ты прав, Филипп, но мы теперь уже, к счастью, знаем, кто эта женщина. Однако до поры промолчим.
– Мы – это кто? – немедленно отреагировал Агеев.
– Я и наш генерал, – не моргнув, ответил Турецкий.
– Отлично, гора с плеч. А те могут ее достать?
– Не-а... Но лучше не рисковать.
– Что ж, тогда, если иных дел нет, ждем вас обоих, господа генералы, и с большим нетерпением.
Ну, вот, пришло время и для телеграммы.
– Есть одна серьезная заковыка, Филя... Наш солдат уже приказал долго жить. Командир части прислал сегодня матери этого парня телеграмму. Самоубийство.
– Ни фига себе!
– Вот так. Мать в больнице, кто будет хоронить и как, никому пока неизвестно. Возможно, завтра удастся решить... нет, я не прав, не решить, а подготовить этот вопрос. Я не думаю, что похороны состоятся так быстро, как хотели бы эти ребята. Мы еще акт судмедэкспертизы внимательно поглядим, а то и повторную устроим. Словом, как только решим этот вопрос тут, естественно, вылетаем. Или, возможно, вылетаю я, а Вячеслав появится чуть позже. Как сложатся обстоятельства.
– Ясно, – по-военному ответил Агеев. – Ставлю рубль против сотни, что виноватой в задержке нашего генерала определенно окажется одна дама с царским именем. Чем ответишь, Борисыч?
– Скажу только то, что ты выиграл у меня сто рублей. Но ты ничем не рисковал бы, поставив и тысячу.
Филипп захохотал, и сквозь смех пробилась-таки фраза:
– Мы тут все были уверены, что генерал не устоит! Уж слишком эта дама, как бы это сказать?...
– Ну, скажи, скажи! – подначил Турецкий, с хитрым вызовом поглядывая на Майю, у которой, как у девчонки, широко распахнулись от изумления глаза.
– Ну, такая, перед которой никто не устоит.
– Ты еще ее подруги не видел, Филя, – многозначительно вздохнул Турецкий.
Возникла пауза. Потом Филя задумчиво спросил:
– Слушайте, господа генералы, а чем вы все-таки там занимаетесь? Если не секрет?
– Работаем, старик, – посмотрев на Майю, с веселой грустью ответил Турецкий.
– Ну, тогда привет вам от всей честной компании. Отбой?
– Всем привет, отбой.
Майя тряслась от смеха.
– С вами все в порядке, – улыбаясь поинтересовался Александр.
И – ну, надо же, – как артист на реплику, в комнату вышел из спальни Грязнов.
– Услышал ваши голоса... ты, я понимаю, с нашими говорил, да? – он показал на телефонную трубку в руках у Турецкого и добавил: – Я бы еще по рюмочке, да ехать пора в гостиницу, а? Людям спать надо, – он подмигнул Майе. – А Катюшка – нетранспортабельна, как говорится.
– Ну, так она ж и остается у меня. А вы?...
– Наливай, – быстро сказал Турецкий, стараясь не смотреть на Майю и уйти от ее вопроса. – А тебе, Славка, от наших горячий привет.
Грязнов ушел на кухню за своей «чудодейственной» настойкой.
– А почему он, – Майя кивнула на мобильник, – назвал вас господа генералы? Это же Слава, да?
Турецкий молча достал из заднего кармана брюк свое удостоверение, где была его фотография в парадном мундире, и молча показал Майе. Она взяла в руки, раскрыла, посмотрела и сказала:
– Красивый... – и вздохнула. Он забрал у нее «ксиву» и сунул обратно в карман.
Вернулся Славка и принес уже разлитую по рюмкам свою «чудодейственную» настойку. Турецкий сжато передал ему информацию, полученную от Фили.
– А ведь эта видеозапись меняет дело, Саня, – безрадостно заметил Грязнов. – Игнорировать ее мы не можем. И, поскольку Столешникова «засветилась», а дело приняло столь жесткий оборот, мы вынуждены будем ее дезавуировать, ничего не поделаешь. И если не мы сделаем это аккуратно, то военные немедленно возьмутся за нее жестко. Дело-то на том еще контроле, – Слава ткнул указательным пальцем в потолок. – И что в этой ситуации будет хуже, никто сейчас не ответит. Поэтому именно «Глории» и придется выдвинуть максимально правдоподобную версию. И стоять на ней камнем.
– Причем абсолютно достоверную, в основе своей, – добавил Турецкий.
– Да, иначе они как собаки в нее вцепятся.
– Ну и что? Девушка попросила – она отправила. Торопилась девушка домой, угроз испугалась, можно понять. Какие дела?
– Но, может быть, она совсем не желает гласности, – возразил Грязнов. – И у тех, я совсем не исключаю, достанет ума выдвинуть против нее обвинения в заведомой клевете и прочее. Понимай, с кем дело имеешь. Придется разговаривать.
– Думаю, не самая острая проблема. Хотя и не очень приятная. Что ж, тогда попросим помощи у Майи, – ее ж подруга. Согласитесь?
– И вы еще спрашиваете?
Из этого краткого обмена мнениями Турецкий вмиг усек для себя главное: Славка говорил, уже не запинаясь, «мы вынуждены», «если не мы, то...»... Значит, он созрел для принятия трудного для себя решения. Может, не так сразу, но это уже серьезная подвижка.
