– Все равно это моя вина.
– Каллен сказал мне, врачи боялись, что ты не выживешь.
– Они преувеличивают опасность.
– Дейв! Они влили в тебя почти два литра крови, и все из-за моей дурацкой уверенности, что ты увез Дженни и Ллойда. Увез мне назло. Это я настроила полицию против тебя. Если бы удар дубинки пришелся на несколько сантиметров ниже, ты бы остался без глаза.
– Ничего, со мной случались вещи и похуже.
– Прекрати молоть ерунду, Дейв. Тебя ужасно покалечили. Я просто дура! Хочу, чтоб ты это знал и перестал упражняться в благородстве.
– Прости, Жанин.
– Хватит извиняться. Пора и тебе рассердиться на меня.
– Не могу. Я знаю, что виноват я, а не ты.
– Дейв, я пришла сюда не за тем, чтоб соревноваться в самобичевании.
– Зачем же ты пришла?
Она подняла подбородок и откинула назад волосы.
– Кьюнан, ты недоразвитый тупица! Я пришла, чтобы сказать тебе, что, кроме моих детей, мне нужен только ты. И я не вынесу, если вы все умрете – ты, Дженни и Ллойд.
– Дженни и Ллойд живы.
– Почему ты в этом так уверен?
– У кого еще, кроме тебя и меня, есть ключ от подъезда в дом на Торнлей-корт?
– У Генри. Сначала я тоже подумала на него, но все вокруг были уверены, что детей увез ты.
– Увез Генри, но виноват в этом я. А фокус с окровавленной детской одеждой мог устроить только Генри, придурок, который провел несколько лет в Голливуде. Он решил навести тебя на ложный след, пока сам вывезет детей из страны. Но разве он способен причинить боль своим собственным детям?
– Не знаю, – неуверенно сказала Жанин. – Сам он, может, и не способен, но если он отдал детей этой жуткой твари, чтоб дать ей возможность манипулировать тобой…
– Жанин, любовь моя, – нежно проговорил я. – Марти, конечно, та еще штучка, но я не думаю, что ей нужны твои дети. Генри действует самостоятельно.
– Откуда такая уверенность? Она угрожала тебе на новогоднем приеме, забыл?
– Я сглупил. Мне следовало принять ее условие: я забываю про Кинга, а она отправляет Генри обратно в Америку…
– Почему же ты этого не сделал?
– Я не предполагал, что дело может принять такой оборот. Ты говорила, что Генри Талбот из семьи юристов. Мне и в голову не пришло, что он решится увезти детей прямо с улицы. Я считал, худшее, что тебя ожидает, – это судебный процесс, который надо выиграть.
– Какой же ты упрямый! Не выносишь, когда женщины указывают тебе, что следует делать, – и не важно, кто это, я или Марти.
– Дело не в этом. Я не выношу, когда преступники указывают мне, что я должен делать.
– Так значит, теперь она преступник?
– У меня есть доказательства того, что дело Кинга сфальсифицировано. Ей было об этом известно, так же как и Брэндону Карлайлу. Вот почему им невыгодно, чтоб Винс вышел на свободу. Боятся, что он нарушит покой в их финансовой империи.
– Великий сыщик одержал победу, а я лишилась детей!
– Не говори так, Жанин. Это вещи между собой не связанные. Мы поставим Талбота на место.
– Что ты собираешься делать?
Вопрос оказался настолько нелепым, что мы горько улыбнулись друг другу: на тот момент у меня не хватило бы сил надуть воздушный шарик.
– Лично я ничего не смогу, но есть человек, который сделает все, что потребуется.
– Кто?
– Клайд Хэрроу.
– Хэрроу! – Жанин поморщилась. – Да он пальцем не пошевелит, чтоб нам помочь.
– Не волнуйся. У меня припасено для него несколько аргументов.
– Может, следует рассказать об этом полиции?
– Какой полиции? – спросил я.
Жанин повернулась и поглядела в коридор. Там, где несколько минут назад находился чуть ли не взвод полицейских, зияла пустота.
– Куда они все подевались?
– Оперативно-розыскные мероприятия окончены, милая. Их начальство решило, что, поскольку детей
