один разрез, стянутый скобками.
За годы службы в полиции оба они повидали трупов больше, чем хотелось бы помнить. Молодой человек в боксе был мертв.
— Майк, его грудь... она...
— Я вижу.
Еще два шага вперед, и она уже была в состоянии протянуть руку и слегка прикоснуться кончиками пальцев к коже над диафрагмой. Она была холодной как лед. Но грудь мертвеца вздымалась и опадала, вызывая ощущение, будто нечто под ней вибрирует.
— Боже правый... Там какой-то двигатель. — Вики отдернула руку и непроизвольно вытерла пальцы о куртку. Подняв голову, она увидела, что Селуччи осеняет себя крестом. — Ведь доктор Брайт, как мне кажется, не упоминала об этом?
— Нет. — Он засунул пистолет обратно в наплечную кобуру. Похоже было, что в ближайшее время он ему не понадобится. — Но что-то подсказывает мне, что мы наконец нашли Дональда Ли.
В этот момент глаза молодого человека открылись.
Вики не могла шевельнуться, даже если бы и захотела. Как не смогла и отвернуться, когда взгляд темных глаз стал перемещаться с нее на Майка и обратно.
Какой-то мускул сдвинулся под багровыми вмятинами на горле.
Серовато-синие губы медленно раздвинулись.
— Убейте... меня...
— Святая Мария, Матерь Божья, он живой.
Темные глаза снова скользнули к Селуччи.
— Нет...
— Нет? Что вы подразумеваете под этим «нет»?
— Он подразумевает, что он
— Убейте... меня... прошу...
Вцепившись пальцами в сгиб локтя Селуччи, женщина оттащила его подальше от бокса. Здесь она хоть вздохнуть могла посвободнее.
— Мы должны что-то предпринять.
Майк по-прежнему не мог оторвать взгляд от бокса.
— Но что мы можем сделать? — хрипло спросил он.
Вики боролась с желанием повернуться и убежать сломя голову из этого кошмарного места; огромным усилием воли ей удалось взять себя в руки.
— То, о чем он просит. Мы должны умертвить его.
— Если он жив, умертвив его, мы совершим убийство. Если же мертв...
— Он мертв, Майк. Он сам говорит, что мертв. Разве мы можем уйти и оставить его в таком состоянии?
Женщина ощутила, как ее охватывает волна дрожи, и еле расслышала ответ Селуччи.
— Вики, мы дошли довсех мыслимых пределов. — Это в самом деле было нечто кошмарное. Это не демоны и оборотни, и не мумии, и не писатель дамских романов в возрасте более четырех с половиной сотен лет. Майк думал, что тринадцать лет, проведенных на полицейской службе, научили его разбираться во всем на свете, а события прошлого года дополнили все оставшиеся пробелы в
— Мы должны.
— Почему? — Потрясенный ужасом, он говорил едва ли не шепотом.
— Потому что мы обнаружили его. Потому что мы — единственное, на что ему осталось надеяться.
«Нас это не касается. Пусть кто-нибудь другой разбирается со всем этим». Однако, обернувшись и взглянув в лицо подруги, Селуччи понял, что не может произнести эти слова вслух. Он распознал взгляд человека, приблизившегося к пределу своих сил, с кем жизнь обращалась слишком жестоко, и случалось такое слишком часто, но он увидел, кроме того, как решительно сжались ее губы. Она не могла просто повернуться и уйти прочь, оставляя здесь Дональда Ли, душа которого томилась в кошмарном узилище мертвой плоти. А он не мог уйти и оставить ее. Приложив страшное усилие, чтобы заставить себя говорить, он спросил:
— Как мы это сделаем?
Медленно взвешивая слова, словно сознавая, что сейчас окончательно утратит самообладание, если у нее вообще хоть что-то от него оставалось, Вики прошептала:
— Он мертв. Мы знаем это. Он сам нам об этом сказал. Но его... — Мировоззрение двадцатого столетия внесло дополнительные затруднения в выражение того, что было ужасающе ясно. — ...Но его душа оказалась взаперти. Почему? Единственное отличие этого тела от любого другого... — «За исключением тела моей матери». Она чувствовала, как сама начинает стремительно скользить в бездну. «Нет! Не думай сейчас об этом». — ...В том, что кто-то вселил в него искусственное подобие жизни. Именно это обстоятельство заставляет его находиться в ловушке.
— Так что мы должны отключить его от этого жизнеобеспечения?
— Да. Это будет самым разумным.
— Вики. Хотя бы один из нас должен быть
Женщина вскинула голову и встретилась с ним взглядом.
Спустя мгновение Майк кивнул.
Все это дело — вынуть трубки и муфты соединительных шлангов — заняло у них немного времени, обыденные движения отделили друг от друга представления о том, что следовало сделать, и чувства, которые они при этом испытывали. Ни один из них не прикасался к телу дольше, чем это было абсолютно неизбежно.
— Есть ведь еще и другие, и находятся они, я думаю, неподалеку.
В этот момент Вики увидела входной разъем, скрытый под густыми жесткими прядями, и проследила кабель, соединявший его с компьютером. Покосившись на послание Кэтрин на экране, она села на табурет и, пытаясь удержать пальцы от дрожи, взялась за компьютерную мышь.
— Кажется, следует загрузить программу перед... — Имелась только единственная область, куда могла быть загружена программа. — Хорошо. Ведь если программа была загружена, ее можно и стереть. — Отерев влажные ладони о бедра, женщина села в кресло.
— Ты уверена, что знаешь, что делаешь? — спросил Селуччи, готовый воспользоваться любым предлогом, чтобы отойти подальше от ужасного существа, лежащего в герметичном ящике. — Это устройство кажется мне сложнее, чем то, которым я пользуюсь дома.
— Насколько сложным оно может быть? — пробормотала Вики, помечая нужный файл в каталоге. — Все это, в конечном счете, записывается в виде нулей и единиц. И, кроме того, — с угрюмой сосредоточенностью добавила она,
Ее глаза быстро пробежали по главному меню.
— Майк, как ты понимаешь слово «инициализировать»?
— Нечто такое, с чего следует начинать?
—
— В чем дело?
— Мне предложено заново инициализировать мозг Дональда.
— А что еще можно сделать?
— Стереть его из памяти. Однажды мне уже приходилось форматировать винчестер. — Отодвинув табурет от письменного стола, Вики встала и поправила очки. — Надеюсь, что эта процедура освободит его.
— А если нет?
Женщина покачала головой.
