магазина, он, в компании Дениса и Глеба, внимательно наблюдал, как уборщица Шайба и грузчик Биомицин, прозванный так за нездоровое пристрастие к хохляцкому вину «Бiле мiцне», ворча и вяло переругиваясь, роются в мусоре.
С возгласом отвращения, Шайба отшатнулась и зажала нос. Биомицин вытащил из контейнера небольшой сверток, и, держа его на вытянутых руках, понес Психозу.
– Положи на землю и разверни, – поморщился синяевский авторитет.
Золотистые глаза Лолиты потускнели, шерсть слиплась от крови.
– Действительно, похоже на топор, – задумчиво произнес Психоз. – Убийца нанес два удара. Один – в основание шеи, другой – в голову. Не знаю, какой из ударов был первым, но оба были смертельными. Спрашивается: почему два удара, если одного было более чем достаточно?
– Что взять с психа? – пожал плечами Глеб. – Захотелось ему ударить дважды – он и ударил. Мог ударить и двадцать раз.
Денис наклонился и аккуратно, двумя пальцами что-то снял с шеи Лолиты.
– Что ты делаешь? – нахмурил брови Психоз.
– Смотрите! Это волос. Женский волос.
Волос был длинный и черный как смоль.
– Похоже, убийца – женщина, – заметил Бычков. – Может, Лолита у нее ужин стащила?
– Длинные волосы бывают и у мужчин, – покачал головой синяевский авторитет. – Сейчас вообще не разберешь, где мужик, а где баба. Недавно в Тайланде победительница национального конкурса красоты оказалась мужиком. Тот еще скандал был.
Зыков протягивал волос между пальцами, внимательно рассматривая его.
– Это женский волос, – сказал он. – Видите, вот здесь, у самого корня он не черный, а каштановый. Эта женщина красит волосы в черный цвет. Мужчина не стал бы этим заниматься.
– А ведь верно. – Психоз забрал волос у Дениса и внимательно осмотрел его корень. – Молодец, парень. В наблюдательности тебе не откажешь. Я вот думаю – что с трупом делать.
– Может, закопать? – предложил Биомицин. – Уж больно, падла, воняет.
– Есть у меня свой патологоанатом, – размышлял вслух авторитет. – Он мог бы провести вскрытие, но без трупа Красномырдикова не удастся определить, были ли оба убийства совершены одним и тем же оружием. Может, отдадим кошку ментам?
– Ментам? – усомнился Бычков. – Стоит ли связываться с ментами?
– Стоит, если это удобно. По своим каналам я смогу получить результаты экспертизы.
– Что же нам, звонить в милицию?
– Зачем звонить? Много чести, – поморщился Психоз. – Заморозьте зверюгу. Не сомневайтесь, менты сами к вам прибегут, может даже сегодня. Из-за генерала на них начальство так насядет, что они копытами землю будут рыть, лишь бы убийцу найти.
– Сделаем, – кивнул Глеб. – Эй, Биомицин, – обратился он к грузчику. – Найди какую-нибудь коробку, засунь в нее трупешник и запихни поглубже в морозилку, только смотри, чтоб Зоя не увидела, а то она с нас обоих шкуру спустит.
– А волос тоже милиции отдать? – спросил Денис.
– Отдай, – кивнул Психоз. – Только сначала на всякий случай померяй длину, мало ли что, может и пригодится.
Некоторое время синяевский авторитет молчал, внимательно разглядывая Зыкова.
– А ты, журналист, писать-то умеешь? – неожиданно поинтересовался Психоз.
– Писать? – удивился Зыков. – В каком смысле?
– В смысле – хорошо писать.
– Я этому в университете учился, – пожал плечами Денис.
– Мог бы ты, например, написать «Крестного отца»?
– Как Марио Пьюзо?
– Как Марио Пьюзо, – кивнул авторитет.
– Даже не знаю. Я пока книг не писал, только статьи. Тут главное – информация. Если бы мне было известно о жизни итальянской мафии столько же, сколько автору «Крестного отца», может и я бы что-либо подобное сочинил.
– Ты читал «Синяевскую братву» Вениамина Сукина?
Денис кивнул.
– А «Щупальца синяевского спрута» этого кретина, Арнольда Блатоватого?
– Читал.
– Ну и как?
– Это явно не «Крестный отец».
– Вот и я о том же. Надо писать так, чтоб до печенок пробирало, чтобы душа сворачивалась и разворачивалась, а от их суконно-канцелярского языка скулы сводит.
– Так что ж вы хотите! Арнольд Блатоватый – бывший мент, а Вениамин Сукин – вообще воспитатель детского сада, канающий под секретного агента.
– Ладно, журналист, – подытожил синяевский авторитет. – Ты пока иди, поработай. Мне с Быком потолковать нужно.
– С ума сойти! – воскликнула Червячук. – Поверить не могу!
– Во что это ты не можешь поверить? – мрачно поинтересовался Николай Чупрун.
Они работали в просторном кабинете Красномырдикова, расположенном на втором этаже украшенного башенками, витражами и мозаиками генеральского особняка, напоминающего то ли замок Золушки, то ли католический собор. Из широкого светлого окна открывался вид на рузаевское озеро и лес. Вдоль забора на аккуратно постриженном газоне росли усыпанные крупными красными цветами розовые кусты. Два дня назад Роман Анатольевич любовался из окна всей этой красотой. Теперь его распотрошенное патологоанатомом тело покоится в холодильнике морга. Через два дня адское пламя печей крематория превратит останки генерала в прах. Через два месяца люди забудут о том, что он существовал.
Колюня рылся в бумагах, а Нержавеющая Маня бодро щелкала по клавиатуре генеральского компьютера.
– Незадолго до смерти, а именно в ноль часов восемь минут Роман Анатольевич соединился с сервером «страшна
– Страшна
– Если верить тому, что здесь написано, этот сервер позволяет расправляться с врагами при помощи виртуальной компьютеризированной магии.
– Полный маразм, – фыркнул опер.
– Маразм, – согласилась Червячук, щелкая мышью и открывая следующую электронную страницу.
– Никогда бы не подумал, что Роман Красномырдиков мог поверить в такую чушь, как компьютерная магия.
– Может, он в нее и не верил, а вот ты сейчас поверишь.
– Что ты имеешь в виду? – заинтересовался Чупрун.
– На этот сервер можно поместить имя своего врага, – пояснила Марина. – Тогда все посетители сервера будут желать ему всякие пакости, придумывать способы смерти и так далее. Знаешь, что пожелал генералу некий девятилетний Вова Мусин из села Большие Мячики?
– Понятия не имею, – пожал плечами Колюня.
– Он предложил зарубить генерала летящим томагавком, – пояснила Червячук.
– Томагавком? – недоверчиво вскинул брови опер.
– Вот именно.
– Но ведь томагавк – это же топор, а генерала убили топором! – повернулся к Марине Чупрун. – Если предположить, что топор в генерала метнули с расстояния в несколько метров, становится понятно, почему Роман Анатольевич повернулся к убийце спиной. Он мог вообще не увидеть убийцу. Стоял себе у памятника, думал о своем, а киллер незаметно подкрался и бросил топор. Тут явно поработал профессионал. Топор – это тебе не нож. Чтобы метать его с такой точностью, надо не один год тренироваться. Эй, что с тобой?
